Нирвана

— Ну, теперь придется ей отвалить мне на полную, если хочет, чтобы я это дерьмо в свой багажник совал. Или ты возьмешь, Сема?

Ответа Строкач не расслышал, он уже был рядом с женщиной. Парень снова улыбался, на лице его было чистейшее блаженство. Его мать наклонилась и стала выкладывать содержимое сумки прямо на землю. Достала разбитую литровую бутылку, выплеснула из нее оставшиеся капли молока, затем смятой рубашкой протерла дно, сгребла пожитки.

Строкач стоял в двух шагах, глядя в улыбающееся лицо парня, но помочь даже и не пытался. На пальце он покручивал кольцо с ключами от машины. Наконец, как можно небрежнее, предложил:

— В город поедем? — но прозвучало это так не по-таксистски, что майор плюнул на эти игрушки и заговорил человеческим языком: — Мне по пути, так что денег не надо. — На лице женщины отразились испуг и недоверие. Строкач тут же поправился: — Ладно, дадите двадцатку на бензин.

— Да, господи, конечно… Вот спасибо, а то эти уже и цены себе не сложат… — Женщина повторяла и повторяла какие-то еще слова благодарности.

Парня удалось посадить в машину лишь с третьего захода. Он выскакивал, задирал голову, улыбался и все силился еще раз окинуть взглядом окрестности. Короткое время поездки до города Строкач собирался использовать как можно более активно.

Когда они уже трогались, из-за угла, пища тормозами, вылетел «москвич» и остановился как вкопанный посреди улицы. Из него буквально выпал золотозубый молодец, отчаянно размахивая зажатой в руке монтировкой, и направился к «жигулям» Строкача. Женщина испуганно съежилась на сидении.

— Ты что, гад, творишь? Это наше место, и ты здесь таксовать не будешь! За все уплачено, и если ты, бычара, лезешь цены сбивать, останешься без рог! — Парень накачивал сам себя, все больше входя в раж. Руки у него определенно чесались. — Ты, падла, у меня до города не доедешь. ГАИ тормознет, а там и братва подъедет разбираться… Ходил, ходил, нюхал, нюхал…

Из-за угла осторожно выглянул салатный капот «волги» с шашечками. Таксист с интересом следил за содержательной беседой своего коллеги с конкурентом, но особого желания вмешаться не выказывал. Строкач оставался совершенно спокоен.

— Тише, молодой человек, места хватит всем. Я сейчас уеду.

— Это верно. Этих ты, может, и отвезешь. Только бабки, которые на чужом участке закосил, отдашь. Наука будет в другой раз. Ты посмотри, какая рыба хитрая!

Говоря это, он продолжал наступать на Строкача, помахивая монтировкой. Майор холодно подумал, что столкновения не избежать, но все-таки попытался еще раз.

— Ну, ладно, ладно, чего кипятиться… Нельзя — так нельзя. Все, уезжаю. Желаю успехов.

— Так ты издеваешься, гад?! — «частник» метил в предплечье — не убить, а изувечить, лишить подвижности. Стальной стержень просвистел в пустоте.

Попади он — и Строкач наверняка не смог бы никому составить конкуренцию как водитель пару месяцев. Резко уйдя вперед и вниз, майор перехватил руку с монтировкой и, нырнув под нее, завернул за спину нападающему. Пожалуй, чуть перехватил. Сустав слабо хрустнул, тело таксиста обмякло, и Строкач не стал его удерживать на весу. Парень повалился на колени, а Строкач слегка прихватил его за ворот — чтобы тот не изувечил лицо о бордюр. Еще раз взглянув на номер «москвича», майор подумал — хотя бы этого, чересчур «делового», не следует оставлять без присмотра.

Проезжая мимо салатной «волги», Строкач притормозил, опустил стекло и бросил струхнувшему водителю:

— Вы присмотрите за приятелем. Боюсь, сегодня машину он водить уже не сможет. Ну, да еще встретимся, Бог даст…

Из поселка майор выехал неспешно — требовалось время, чтобы разговорить женщину.

— Вы первый раз у доктора? А как вам удалось узнать о нем?

Как и следовало ожидать, нервное напряжение пассажирки разрядилось сумбурным монологом:

— Да случайно. У него побывала женщина одна, односельчанка. Муж у нее запойный. Три раза приезжала, и теперь — как рукой сняло, в рот мужик не берет спиртного. У меня ведь тоже из-за нее, проклятой. Мой-то с молодых лет заливается, вот сын и расплачивается за отца-пьяницу. И вот беда — за ум взялся, бросил водку — да ведь уже ничего не поделаешь. Вот мы и приехали сюда, поможет, не поможет — хуже не будет. Мальчик-то у меня добрый, хороший. Зверюшек всяких любит, не может видеть, как животных мучают… Ох, Господи, все бы отдала, чтобы жить ему человеком!..

— Что ж, теперь у вас есть надежда. Может, все и образуется как-то. Строкач включил приемник, юноша, бормотавший и возившийся на заднем сидении, затих. — Так говорите, дороговато берет доктор? Это ничего, был бы толк.

— Да что вы такое говорите? — женщина уставилась на него с недоумением. — Какое «дороговато»? Где это вы такой ерунды наслушались? Он вообще платы не назначает. Можно, конечно, что-то дать в благодарность, но открыто — кладешь деньги на стол, доктор говорит: возьми из них сколько хочешь и отнеси в церковь… «Дороговато»! А кормиться-то с помощниками ему надо?..