Ньирбатор (СИ)

Причиной тому стала наша обоюдная занятость. Варег с головой ушёл в эксперименты, а у меня на них времени больше нет. Он успел два раза закончить зелье и заклинание разряда kairos, которое у меня не получилось ещё ни разу только в силу того, что времени не осталось его оттачивать. Сомневаюсь, что успею в скором времени наверстать упущенное. Лорд требует от меня полной отдачи хоркруксии. Разве в моих сил как-нибудь увильнуть?

В общих чертах kairos — это классификация сильнодействующих укрепляющих зелий. Они очищают кровь от следа предыдущих проклятий, и магия впоследствии становится гибче. После больницы мне бы не помешало. Варег предложил мне подкрепиться своим, но мне не нужны его подачки. Я сама сварю что мне нужно, а пока что буду довольствоваться чаем с беленой, которая составляет основу kairos, даром что самую примитивную.

Посредине комнаты зелий у Варега располагается новый стол, на нём стоят замысловатые бронзовые механизмы и репистолы — мозаика из двухсот маленьких стеклянных сосудов, размером каждый с мизинец. Восемь из них содержат по капле крови от отцов-основателей Дурмстранга. Для Варега это сокровищница величайшей ценности. К слову, это реликвия Гонтарёков, но Варег не боится задействовать её в своих экспериментах.

Опасности в его комнате зелий изрядно приумножилось; запах желчи стал сильнее; изобилие хаотического свинца пугает. Но опаснее всего тигель: когда в нём начинают зарождаться алмазы, внутри пылает неукротимый жар. Такие алмазы полагаются для изготовления магических объектов, предусмотренных для проклятия или защиты — в зависимости от волеизъявления алхимика. Не знаю, что Варег собирается с ними делать; он сам пока не уверен. Возможно, будет снабжать лавку Лемаршана.

Ему понадобилась моя помощь в заклинании особой защиты, чтобы обезопасить его родных, которым не очень повезло делить дом с алхимиком.

После завершения заклинания я отвлеченно рассматривала яркие жидкости, которые булькали в сосудах и текли по стеклянным трубкам, словно кровь по венам. Мой взгляд побежал по строкам, написанным на стене: «Величие пробуждает зависть, зависть рождает злобу, а злоба плодит ложь». Николя Фламель. Алхимическое правило гласит, что магии дозволено дополнять природу, но никоим образом она не должна нарушать её законы. Что бы сказал Варег, узнай он о хоркруксии? Что я пошла против всего живого, верней всего.

В продолжении всего времени, проведённого у Варега, мои мысли невольно устремлялись к Волдеморту. Я подумала, что мне понадобится собственная комната зелий, чтобы сварить Лорду зелье из сборника Бартоломью. Моя прежняя комната зелий потерпела крушение после одного эксперимента — к слову, удачного, — и превратилась в один из люков; его-то я не собираюсь открывать ни за что.

Я воспринимала алхимию Варега как кратковременное увлечение, но я его недооценила. Наверное, я должна радоваться, что у него есть чем занять себя, когда меня нет рядом. Он знает, что я что-то исследую для Лорда, он сам сказал, но добавил, что не будет изводить меня расспросами, ведь знает, что поставит меня под угрозу. Когда он это говорил, в его глазах не было противной мне жалости, но было сочувствие. А немного погодя мне показалось, что он смотрел на меня не столько с сочувствием, сколько с опаской. Если всё это, конечно, не игра моего воображения.

Когда разговор зашёл о последних успешных атаках Пожирателей на орденовцев и мракоборцев, Варег резко ответил, что ему без разницы и он не хочет это обсуждать. Я старалась сохранить дружеский тон и с честью выйти из щекотливого положения. Но получилось как всегда — когда речь зашла о кентаврах. Варег запричитал, что о них и вовсе не надо заикаться и не трогать их. Когда я возразила, что это они всех трогают, он пренебрежительно махнул рукой, мол, я не смыслю в таких вещах. Говopил он короткo, категopично, почти не cлушая моих возражений, что выгляделo нecколько смешно: хмурое лицо и ямка на подбopoдкe делали егo похожим на подpocтка. В общем, мы успели два раза поругаться.

Закончилось тем, что он мимоходом вспомнил об Агнесе. Оказывается, она ему пожаловалась, что я больше «не захаживаю на их ужины». Я удивилась, ведь просто так приходить не принято, а «захаживала» я только по её приглашению. Кроме того, мне не очень приятно наблюдать за их семейными ссорами. Старик Каркаров совсем разбуянился, а причиной тому — своенравная дочь, которую всё это забавляет.