Ньирбатор (СИ)

Недавно в газетах писали, что старик Мальсибер отреставрировал фамильное поместье в пригороде Лондона и переехал туда со своей новой женой и падчерицей. Малфоям, мимоходом обронила госпожа, очень повезло. Она ухватилась за эту тему, как связующее звено с Волдемортом. Но её вопрос о том, присутствовал ли Лорд на новоселье, показался мне крайне неудачным.

Лорд никак не отреагировал и продолжил разглядывать гравюры.

Госпожа не унималась, нахваливая поместье Мальсиберов, где частенько гостила в молодости. Затем она начала восхищаться нарядами Малфоев на целой серии колдографий в последнем выпуске «Пророка». Я не сдержалась, и у меня вырвался едкий смешок, предназначенный для госпожи, но услышал его Волдеморт.

— В чём дело, Приска? Ты не в восторге от одежды английских чистых кровей? — Лорд вопросительно вскинул бровь.

— Не в этом дело, милорд, — еле слышно произнесла я, чувствуя на себе его буравящий взгляд.

— Ну же, поделись своими соображениями... Не волнуйся так, — выдал он, криво усмехнувшись.

Бросив беглый взгляд на госпожу, я прочитала в её глазах мольбу не говорить ничего дурного о Малфоях в присутствии Лорда. «Ну уж нет, госпожа, — я мысленно воспротивилась. — Ему самому любопытно, и разве не вы с малых лет мне все уши прожужжали о британских павлинах, с которыми имели неудовольствие познакомиться?..»

— Малфои чрезмерным внешним лоском как будто пытаются компенсировать свое скудоумие, — заговорила я на удивление ровным голосом. В глазах Лорда я поймала проблеск заинтересованности; признаться, я очень хотела, чтобы это было на самом деле, а не только вследствие моего буйного воображения. — Насколько мне известно, великие темные волшебники древности носили простую чёрную мантию и ходили босиком. Этим они демонстрировали, что им кроме магии ничего не нужно.

— Продолжай.

— Я считаю, что простая мантия имеет превосходство, потому что, с одной стороны, способна воздействовать на других угрожающим образом, а с другой — может произвести обманчивое впечатление на противника и убедить его в собственной незащищенности.

Волдеморт взглядом приковал меня к себе и я не могла отвести глаз всё время, пока говорила. Он скрестил руки и небрежно прислонился к гравюре, где был изображен прадед Гонтарёка, окружённый магглами с зубчатыми секирами. В итоге два десятка магглов отправились к праотцам. Я смотрела на Лорда, застывшего на месте, точно изваяние. Меня немного озадачила его нескрываемая заинтересованность в данном вопросе.

— Подобное одеяние достойно чистых кровей, — продолжала я, — а касательно внешнего лоска у нас есть пословица: «Камзол застегнут на десять золотых пуговиц, а белье грязное».

— Не думал, что ты собираешь пословицы, — отозвался Лорд, изящно поднимая одну бровь. Он направил задумчивый взгляд в стену напротив и неожиданно улыбнулся. — Хорошая пословица.

— Присцилла их много знает, — бодро подхватила госпожа, и стала рассказывать о том, как важно для сохранения благородного рода помнить прописные истины, даже если их разделяет простой народ.

Лорд между тем возобновил свой обход и опять остановился возле портрета отца.

— Здесь слишком ярко, — вдруг он сказал и взмахнул кистью. Шнуp, удерживавший пopтьеру, потянулся. Тяжелый баpxат cкользнул вниз, полностью дpапируя окнo.

Глаза госпожи были широко открыты и в них трепетало отражение свечей.

— Не хотите ли присесть к ужину, милорд? — заговорила она елейным голосом. — Разве вы не голодны, милорд? — она почти виновато улыбнулась.

Обернувшись к ней, Волдеморт одарил её презрительным взглядом, в котором не осталось ни следа от какой бы то ни было маски. В моей душе шевельнулось дурное предчувствие.

Волдеморт стремительно двинулся к госпоже. В несколько шагов он пересёк зал и завис над ней. Как бросок змеи, разрази меня гром...

В припадке животного страха я подпрыгнула в кресле, но не решилась ничего предпринять. Лорд впился глазами в недоуменные глаза госпожи. Он задействовал легилименцию, в этом не было сомнений. Лицо госпожи сперва побагровело, мало-помалу становясь пепельно-серым. Её губы странно дергались, словно она что-то бормотала. Выражение её лица чередовалось гримасой удивления, боязни, изумления. На восковой личине Волдеморта не было ничего, кроме бесстрастной сосредоточенности.

Наблюдая за всем этим, я остро ощущала свою беспомощность, ведь впервые в жизни я ничем не могла помочь госпоже. В конце концов, это же была не пытка и не проклятие... Хотя я прекрасно осознаю, что информация — это самое опасное оружие. От усталости, разбавленной страхом, мне хотелось провалиться в никуда и очнуться нигде... Я сильно надавила пальцами на веки, пока алые poзы не pасцвели под ними в темноте.