Ньирбатор (СИ)

В Аквинкуме на башенной площади я сегодня натолкнулась на сестёр Гонтарёк. Они настойчиво приглашали меня прийти к ним, потому как Варег пребывает «в сумбурном настроении», и они потолковали между собой и решили, что я должна его развлечь. «Знаешь, он на самом деле гораздо умнее, чем ты, может быть, думаешь. Конечно, порой он ведет себя, как отморозок. Послушать его, так он и Мерлина переплюнет. Но за этой крутизной кроется недюжинный ум», — сестры Варега облекали свою заботу в словесную форму со всей присущей им пылкостью.

«Весьма резонное умозаключение, — мелькнула мысль. — Ну а что оно мне даёт? После Мазуревича Варег буквально прячется от меня...»

Я как можно вежливее отказалась развлекать жениха, поскольку запланировала провести время наедине с замком. Хотелось открыть очередной из таинственных люков, которые только и ждут того, чтобы их распечатали потомки Баториев. Я не потомок, но больше некому: время госпожи давным давно истекло, поскольку увядание организма у Баториев соразмерно ослабеванию их магии.

Завтра День Тиборка, времени на люки у меня не будет; всё медье соберётся на зрелище, и я не смогу не пойти. Как-никак, традиционная дуэль — это не натравливать быка на ведьму (пожалуй, даже стыдно немного). У меня совершенно нет никаких догадок, кто может оказаться в роли дуэлянтов. Мне не за кого беспокоиться, и я бы слукавила, если б сказала, что это слегка приятно — нет, это дико приятное чувство, — не терзаться подозрениями, что кого-то из твоих близких и друзей насильно потянут на ристалище. Могут, к примеру, вызвать Каркарова, но Пожиратели не дадут его в обиду; им ни к чему такое расточительство. Если вызовут Варега, то ему несдобровать. Если Агнесу — она выдержит.

Вознамерившись распечатать люк, я подумала, что было бы неплохо наконец найти что-то стоящее, а не картины и наряды. Более всего я жажду найти что-нибудь от Годелотов, маминых предков: артефакты или подсказки, где их искать.

Кроме основного труда «Волхвование всех презлейшее», Гарм Годелот известен многотомным трактатом под названием «Роза Ветров». Был, потому что сквозь века труд затерялся. Всплывало много подделок, как искусных, так и любительских; из подлинных осталось всего несколько фрагментов, которые не дают даже отдаленного представления о том, над чем работал Годелот, когда не возился с теориями хоркруксии, хотя, согласно семейному преданию, кроме крестражей, мой предок больше ничем не увлекался. Другое дело, его сын Геревард, который в зрелом возрасте проникся сказаниями о реликвиях рода Певерелл. В итоге он переусердствовал, и спятил настолько, что решил, будто его отец — владелец мифической Бузинной палочки. Это привело к тому, что он отнял палочку Гарма, а самого заточил в подвале Ньирбатора до самой смерти.

Достоверно никто не знает, была ли то обычная палочка или нет. Мой отец говорил, что Годелоты и Грегоровичи породнилась, чтобы сберечь реликвию в тайне. С одной стороны, мой отец в детстве рассказывал мне много сказок, называя Бузинную палочку сказочной вещицей, а с другой стороны, отец часто повторял, что подоплёкой всех сказок есть реальный эпизод. Если у отца действительно была Бузинная палочка, то теперь это уже не имеет никакого значения, ведь её след пропал. Я была ещё ребенком и ничего толком не понимала; будь я тогда умнее, то расспросила бы отца поподробнее.

В общем, я выбрала люк в конце коридора на четвёртом этаже. Стоило распечатать его, как я тотчас уперлась в некую твердую гладкую поверхность, и не видела абсолютно ничего. Люмос там не сработал. После минутного колебания я набралась смелости, протянула вперёд руки и ощутила под перчатками твердую преграду или, быть может, иллюзию преграды. Я не нащупала ни выступов, ни следов стыка. Тогда, не без дрожи, я сняла перчатки и дотронулась до поверхности голыми руками. В люке мало-помалу становилось очень душно, что резко контрастировало с прохладной и сырой температурой Ньирбатора.

Повозившись с люком на протяжении нескольких часов, потеряв крохи самообладания, а также немного крови и волос, я оказалась в низком погребке. Там была замаскированная в груде камней лестница, которая углублялась в стенной проём, где в свою очередь висел гобелен с цветущими каштанами, химерами и колдунами в остроносых башмаках. Отодвинув его, я обнаружила потайную дверь. На двери был чугунный молоток. Прежде чем постучать, я отдалась на милость своему воображению, и уже фантазировала о сокровищах, которые вот-вот увижу: магические астролябии, «Розу Ветров» в многоцветии кожи и золотистых заклепок, чертежи иных миров, неисчерпаемое количество феликс фелицис, Бузинную палочку и даже руководство по пользованию... Подбодрив себя таким образом, я постучала, но не вручную, а палочкой. Дверь отворилась с весьма пугающим скрипом. Реальность оказалась куда прозаичнее.