Ньирбатор (СИ)

Варег ждал меня у входа в склеп, засунув руки в карманы своего плаща и наxлобучив на глаза капюшон. Он пребывал в мрачном настроении, хотя несколько раз сострил на тему последних происшествий, в особенности касательно исчезновения своего друга Лугоши. Матяш Балог между тем присматривает за булочной, надеясь, что его друг вернётся. Лугоши его бы за это не похвалил, напротив — он бы дал ему пинка под зад и запретил впредь приближаться к его собственности. Дружба дружбой, но в такие тёмные времена легко потерять своё предприятие.

Лугоши пропал. Это уже ясно. Это почувствовали все, ведь мы видели его ежедневно и многие возмущались по тому поводу, что он везде. Теперь его нет нигде. В местной газете уже напечатали некролог. Смерти никто вроде бы не лицезрел, но говорят, если такой, как Лугоши, пропал, значит, наверняка умер, иначе он бы уже облапошил своих похитителей и вернулся домой.

Без булочек мы, разумеется, проживём, но суть в другом: исчезновение одного из наших пошатнуло в людях уверенность в завтрашнем дне. Похожие волнения были в народе ещё в ноябре прошлого года, когда мы только читали в газетах о Том-Кого-Нельзя-Называть и думали-гадали, за что нам всё это.

Здешние обыватели по-своему представляли себе приход к власти Того-Кого-Нельзя-Называть: толпы поклонников запрудят все улицы; для встреч с верховным магом будет выстроен почётный караул; его апартаменты будут завалены подарками, когда важные лица будут приходить к нему на званые ужины и получать иммунитет для себя и своих семей. Он будет выступать за трибуной, обращаясь к волшебникам, принимая позу ведущего государственного мужа Европы. О боги... Оправдай он ожидания наших обывателей, всё это было бы по-петушиному смешно.

Никто из здешних понятия не имеет о его цели — победить смерть. Кажется, все действительно верят в то, что его заботит верховенство чистокровных. Не знаю, справится ли горстка людей с этим верховенством, поскольку фамильные проклятия многих оставляют одинокими и бездетными, а если рождается наследник, его, как правило, тянет к магглам. Наше медье тоже потихоньку вымирает, мы — один из последних оплотов чистокровия. Но нам не хочется побеждать смерть. Думаю, если б хотелось всем, сама идея разонравилась бы Волдеморту.

Мы с Варегом посидели часок в склепе на довольно непривычном расстоянии друг от друг, выпили по сливочному пиву и перетерли косточки Пожирателям. Варег считает, что Агнеса дала слабину, приняв ухаживания Пожирателя; нрав Алекто Кэрроу ему напротив очень нравится; насильника-убийцу Каркарова он не признаёт, говорит, это клевета, и Каркаров на такое не способен.

Притом Варег вспомнил, что Каркаров как-то выразился насчёт романтики: «Брать за шкирку да тащить в постель!» Тогда он посчитал это обычным задором, а теперь на его лице проскользнула тень подозрения. Легко упустить тот момент, когда в милейшем друге детства пробуждается берсерк, и ты не можешь взять в толк, как это из него такое выросло.

Лорд бы не врал насчёт Каркарова, хотя, если хочешь бросить кость, такая мерзкая клевета действует безотказно.

В медье уже начались приготовления к Вальпургиевой ночи — в ночь на первое мая будут великие гулянья и массовые ритуалы. По-моему, с каждым годом празднование майской ночи приходит в упадок — качественной магии становится всё меньше, а оргий всё больше. Госпожа говорит, это признак вырождения, поскольку физической необузданностью страдают только магглы — из-за чего их так много расплодилось.

По словам госпожи, «испанка», выкосившая пол-Европы была делом рук наших волшебников в попытке ввергнуть магглов в отчаяние и отбить желание размножаться. В итоге это поспособствовало их небывалой жажде жизни, неконтролируемому размножению и усовершенствованию методов долголетия.

Воскресенье, 17 апреля

Сегодня Лорд велел мне прийти в дом Бартока «поработать с ним в его кабинете». То ли он опасается, что библиотека Ньирбатора поглотит его очерки, то ли хочет вытащить меня из-под надзора духов Баториев, чтобы всласть поиздеваться.

Тем не менее он не торопился впускать меня, когда я, аппарировав к дому Бартока, постучала в дверь его кабинета. Я успела постучать уже трижды, когда дверь внезапно отворилась. Лорд не ответил на моё приветствие и даже не смотрел в мою сторону. Я не знала, радоваться или горевать, а он лишь молча указал мне на диван.

— Милорд, а не плодотворнее было б работать с очерками в библиотеке Ньирбатора? — спросила я около двух часов спустя.

— Тебе трудно соображать вне стен своего дома, Присцилла? — последовал жёлчный вопрос на вопрос.

Всё бы ничего, но... Я краешком глаза посмотрела влево — там, на стене, обитает первобытное зло. Бауглир со своего портрета пасёт за каждым моим движением. От его взгляда мне хочется пасть ниц и затянуть песнопения на чёрном наречии.

Разумеется, Лорд Волдеморт неуязвим в своём кабинете, но это не распространяется на такую «глупую девчонку», как я.