Ньирбатор (СИ)

— Да о вас, юная Присцилла... О чём ещё они могут беседовать... — вдруг замурлыкал ушастый. — Госпожа и тому рада была, лишь бы Тёмного Лорда не отпускать. Рассказывала, как приютила вас, как заботилась о вас, как плакала каждый год, когда вы уезжали в Дурмстранг. Разоткровенничалась так, что мама не горюй!

— А Лорд что? — осведомилась я, представляя, как тот потешался, внимая слезливым излияниям.

— А он был так любезен, подливал ей хереса и был весь во внимании.

Эльф поглядывал на меня чересчур заинтересованно, будто ожидал увидеть восторг на моём лице. Будто я должна блаженствовать оттого, что вызываю такой интерес у грозного властелина.

«Невелика радость вызывать интерес у того, кто любит учить уму-разуму классическим способом», — я подумала и вздрогнула в третий раз.

Меня распирали вопросы. Зачем Лорду всё это? Какой толк ему от полученной информации обо мне, обычной ведьме? Как он будет использовать это против меня? Он и так располагает такими сведениями, что может вертеть мной, как ему хочется. Бедная госпожа... в своём полоумном простодушии она не понимает, что змей разнюхивает всё с определённой целью...

Змей. О боги.

Чем ближе я узнаю Лорда, тем более длинную тень отбрасывает его образ. Притворная любезность, оскорбительный сарказм, равнодушие, бесцеремонность, косвенные и прямые угрозы — в этом весь Лорд. Он умеет быть в разговоре и легким и тяжеловесным. Это личность, сотканная из самых разнообразных свойств, однако в узоре ткани явственно выделяется одна нить. Любопытство. Болезненное любопытство разузнать то, что можно будет использовать в своих целях.

В таком случае он не сильно отличается от обитателей Сабольч-Сатмар-Берега. Для нас это обычное дело: узнать о человеке нечто такое, что можно будет обратить против него. Таким образом строятся деловые отношения и заключаются многие союзы. Говорят, когда встречались два основатели нашего медье, один хамски ухмылялся — просто так, чтобы другой думал, что о нём кое-что известно.

Я отослала эльфа и осталась совсем одна.

Теперь я совсем одна.

Напрасно я поглядывала в сторону окна, ожидая увидеть сову Варега с письмом, в котором бы прочла, как он переживает и как места себе не находит, пока не получит ответ. Всё напрасно. Я попробовала вспомнить его красивое лицо, когда он провожал меня взглядом, стоя среди беснующейся толпы. Но я вижу перед собой лишь врага и друга моего детства, который держит в руках вино и лакомства в предвкушении страсти.

Почему я так держусь за эти отношения, подпорченные нравоучениями и недомолвками? Помолвку в Грегоровичей невозможно расторгнуть. То есть, расстаться можно, но тень разорванного союза ляжет на все последующие отношения и станет очередным проклятием. О чём думал мой отец? А будь он жив, что бы он сказал? Наверное, он бы ругал меня за... А за что это меня ругать? Я спасаю отношения, а Варег в последнее время то и дело смотрит на меня волком и ведёт себя как ребёнок.

И теперь я совсем одна.

Написать бы Агнесе... Однако меня удерживает сознание, что тем, что я чувствую, невозможно ни с кем поделиться. Это что-то невыразимое, беспредельное и неохватное. Это только между мной и Лордом.

Мне тяжело признаться, что больше всего я боюсь, что разочаровала Лорда, и что это необратимо. Было бы проще списать эту боязнь на инстинкт самосохранения, но не буду лукавить. От одной мысли, что он действительно больше не желает меня видеть, меня окутывает полновесный мрак. Я чувствую его на своих плечах, и мне хочется лишь одного: сползти на пол, закрыть лицо и разрыдаться.

«Восхищение, а не раболепие подвигало меня искать убежище под сенью твоего могущества и твоей мудрости», — я написала в самом нижнем углу этого дневника, будто неловкое признание.

Я перечитала эту фразу несколько раз и уже не могу избавиться от предчувствия скорых перемен. Старая жизнь кончилась, это ясно. Кончилась ещё восьмого февраля.

От внезапно нахлынувшей трусости мне захотелось спрятаться под кроватью.

Я поняла одно: оттого, что Лорд сейчас не мучает меня, моим нервным клеткам не легче. От его отсутствия мне совсем не легчает.

«Ненавижу тебя», — я написала в самом верхнем углу. Потом стёрла.

«Только бы ты не злился долго»

День постепенно клонился к вечеру. По стеклам мерно барабанил убаюкивающий дождь. «Почему бы опять не поспать? Чем мне ещё заняться? Я никому больше не нужна», — я рассуждала с налётом безразличия.

Суббота, 27 марта

Сегодняшний день не особо отличался от предыдущего. Меня разбудили шаги на моём потолке. Ещё не полностью выпорхнув из сонной неги, я вспомнила о том, что Лорд зол на меня, не разговаривает со мной, не видится со мной, в общем, ведёт себя так, будто меня не существует. Обида поднялась волной, которая, захлебнувшись сама в себе, отступила и снова набежала.