Ньирбатор (СИ)

Василиск подполз к моей кровати и, склонившись надо мной, будто застывшей, долго вглядывался в моё лицо. Глаза его смотрели на меня багровыми омутами, исполненными насмешки и загадки. Самым странным было то, что василиск был одет. Не столько даже одет, сколько упрятан в скромный чёрный костюм, особенный ужас которому придавали начищенные до блеска пуговицы. Они ровненько спускались вниз по туловищу змея. Я насчитала их восемь и немного растерялась. Их должно быть семь! Я снова пересчитала. Но нет, восемь. Василиск нависал надо мной, весь такой располагающий и улыбчивый. Я испуганно дрожала.

— Присцилла, — зашипел он отрывисто, — смотри внимательно.

Я последовала за его взглядом и увидела на стене, там, где висел портрет Барона, фотографию Лорда. Он выглядел моложе, но был одет так же, как василиск. Вдруг с фотографии начало капать что-то красное. То была кровь. Я с замиранием сердца наблюдала за тем, как фотография переместилась со стены на мой потолок и продолжала сочиться кровью. Поначалу ни одна из капель не попадала на меня, но капли становились всё крупнее, и вскоре одна хлюпнула мне на щеку. Я соскочила с кровати на пол. Кровь медленно поднималась от пола, колыхалась возле моих ног. Её было столько, что уже доставала мне до щиколоток. Такая липкая. Такая горячая. Я посмотрела на змея. Его глаза полыхали багрецом.

— Господин Василиск, — спросила я, — почему здесь столько крови?

— Это не кровь, душенька. Это кленовый сироп — гордость Сабольч-Сатмар-Берега. По весне из кленов добывает coк, сливают его в большие бочки и всю зиму выпаpивают, а потом pазливают его по бутылкам и заливают cургучом.

— Но, господин Василиск, весна ведь только начинается.

— Весна начнётся тогда, когда Тёмный Лорд пожелает. Как говорится, дело мастера боится. Ты ведь любишь пословицы... а, Приска?

Вдруг я увидела, что пол в моей комнате переменился — теперь он был в красном сафьяновом переплёте.

— Господин Василиск, я же знаю, что это не кленовый сироп.

Он впился в меня глазами, будто норовил броситься и вцепиться в меня зубами. Но змей лишь продолжал шипеть и тон его был елейный:

— Благородные девицы не называют вещи своими именами. Это кленовый сироп, доставленный лошадью.

В ответ на моё изумление змей закивал.

— Да-а-а, Прис-с-сцилла... Что там творилось. Прямо под твоим окном. А ты спала как малютка. Так послушай. Кентавру пробили грудную клетку, ухватили сердце всей пятерней и выдернули наружу. Он ещё продолжал стоять несколько секунд, пока не подогнулись колени; потом он с грохотом рухнул наземь. Его разорвали как тряпичную куклу.

Я смотрела на василиска не моргая.

— До поры до времени ты была свободна, но тебе уже не уйти от меня. У меня нет привычки набрасываться, пpыгать или подcкакивать, гoнясь за чем бы то ни было. Я ко всему подползаю. И к тебе тоже. А тебе нравится.

Неотрывно глядя ему в глаза, я слегка покачала головой, но он самодовольно прошипел:

— Да, Присцилла. Теперь ты знаешь.

Я чувствовала, что сон рассеивался и слышала приглушенный голос, словно припев:

— Раз — я вонзаюсь в плоть, два — проникаю в грудь, три — ковыряю в сердце, четыре — в костях и в мозгу...

Мне казалось, вот-вот рассветёт, заиграет coлнце и ocвободит меня, а вeceннее щекотание кожи меня расколдует.

И сон начал растворяться, пока темнота ночи не сменилась уютной темнотой моей комнаты. Свет зари тронул занавески, и я проснулась в испарине. Я вскочила с кровати, подбежала к окну и раздвинула портьеру. Когда я взглянула на освещенные тусклым, еле пробивающимся светом ветви вязов, мне стало немного лучше.

Я достала из книжного шкафа «Предания отцов» и нашла в указателе василиска.

«Много сотен лет тому назад в Венгрии был некий чернокнижник, живший со своей возлюбленной в преступной связи. Однажды он увидел её с другим, и перестал ей доверять, а впоследствии возненавидел её. Проведя с ней последнюю ночь любви, чернокнижник задушил её и сбросил в бурные воды Пешты. Там ею кормились пухлые заглоты и тритоны. Однажды останки выловили и напали на след убийцы. В наказание чернокнижника заперли вместе со скелетом на высокой колокольне и, прежде чем колесовать, заставили во искупление своего преступления вырезать на колоколе образ убитой. Пока он закончил эту работу, он уже сошёл с ума и оглохнул на оба уха...В итоге его решили не колесовать, а утопить в Пеште, но воды не могли принять его в человеческом облике. Местная колдунья сжалилась над ним и превратила его в василиска, подарив ему новую жизнь в тёмных водах Сабольч-Сатмар-Берега»

Колокол... как же я раньше этого не усмотрела? Звон невидимого колокола временами раздаётся в деревне... Оказывается, дела обстоят намного интереснее. Задействованы новые персонажи. Есть возлюбленная. А есть колдунья.

Но всё вертится вокруг василиска.

Я пыталась сосредоточиться и твёрдо стоять на ногах, но колени подгибались. В результате я вернулась в кровать. Лорд говорил, что кошмары можно использовать для магии особой категории. Говорил, что я ещё не заслужила подобных знаний. Выпадет ли шанс ещё заслужить?..