Нина Горланова в Журнальном зале 2007-2011

И еще несколько дней мысленно возражала ей. Даже во сне видела (слышала) голос: “Богу милей не те, кто много страдал, а те, кто много сделал для людей”. Раздаривая картины, я что-то для людей делаю также! Не все о себе думать-то...

У меня есть такая картина “Галлюцинация Вернадского”. Букет белых лилий, ну, штора там, а из стены идет поток света, несущий сразу и рыбу, и птицу. У Вернадского были галлюцинации, и он спокойно к ним относился. Писал в дневнике: “Утром из стены вылетел человек в одежде 17 века, улетел в другую стену”.

А моя депрессия уж и не так страшна, как галлюцинации. Надо спокойно ее описывать. Брать пример с Вернадского.

И в конце концов, подумаешь, бывает тоска, Мандельштам вообще говорил жене: “А кто тебе сказал, что ты рождена для счастья!” Наше дело смиряться и терпеть все.

Купила уцененные сапожки за шестьдесят рублей. Из кожзаменителя — носок не модный, узкий, а носят квадратные. И все же они такие легкие, удобные, даже красивые. Я ведь всю жизнь донашивала сапоги умерших мам моих подруг. А тут — новые сапожки. Иду в них на почту и думаю: “Пожить бы еще — поносить эти чудесные сапожки!” А ведь есть люди, которые часто покупают обувь (и не уцененную)! Значит, они чаще думают: “Пожить бы”? То есть дело все-таки в деньги упирается? Ну нет, вон у моего друга сын — коммерсант, иномарка у него, а вот уже год лежит, носом в стену (в народе говорят: членом в стенку). И я по сравнению с ним — еще оптимистка: пишу, рисую, стираю-штопаю...

В Перми одни так сильно разбогатели, что поставили памятник Пушкину у себя за киоском! В районе остановки “Одоевская”. А другие так обеднели, что хотели отпилить часть у официального, городского памятника Александру Сергеевичу. Он из бронзы. По ТВ я видела пойманного горемыку: огромный такой мужик, но бедный, в рваной куртке. Говорит: “Есть хочется, а работы нет... тут люди мне обещали дать пятьдесят рублей, если отпилю”. Урок вот: мне-то еще не нужно распиливать Александра Сергеевича. Еда какая-то находится все время (муж на трех работах!). Ни о какой депрессии и говорить не надо.

Думаю: было бы разумнее, чтоб богатые дали бедным денег, еды, а не памятник Пушкину за своим киоском... Но! Может, полюбив Пушкина, они и заветы его в конце концов усвоят — дойдут до мысли, что бедным нужно помогать?

Подруга, у которой повесился муж, все еще в отчаянии. Я советую ей написать о Мише книгу (он был глубокий человек и всю жизнь вел дневники). А я в свою очередь пишу о своей депрессии. Кто-то, может, что-то возьмет для себя из моих заметок горьких... научится бороться?

Позвонила Люда Чудинова и привела цитату (из?): “Если я в унынии, то не Бог покинул меня, а я Его”. Вот так! Стыдно быть в унынии, стыдно покинуть Бога.

Еще позже включаю ТВ. Новости по НТВ — Михаил Осокин. Я сразу вспоминаю Мишу (похож был!). Миша, Миша, зачем ты не послушал меня, не пошел в церковь (он был крещеный, я уговаривала к исповеди идти)!

И все-таки слегла носом в стену. И задремала. Приснился артист Михаил Козаков. Якобы он у нас в гостях, ходит по комнате в носках. Я тапки предлагаю. Мол, холодно. Он отвечает: “Видите, я все время хожу, двигаюсь, не стою на месте, поэтому не мерзну”. Я сразу вскочила с кровати. Не надо мне лежать — двигаться и еще раз двигаться!

Попалась на глаза странная статья в газете про ГЕН НЕДОВОЛЬСТВА. Мол, к старости он просыпается — из-за отсутствия гормонов. Слава (муж) сразу же возразил:

— Глупости! А как же мудрецы? А святые?

Сосед по коммуналке закричал:

— Зачем твои дочки сыплют мне в замок известку! Я не могу открыть его.

Ну зачем мои девочки будут сыпать в его замок что-то! Мы вообще никогда НЕ ПОДХОДИМ к его двери. Она в конце коридора, и нам нет необходимости мимо проходить...

Вот мне очередной урок: нет у меня подозрений и фобий. Только жить да жить.

Пришел в гости В., бывший друг. Спился. Повторил три раза:

— Я вам принес тепло и уют.

А от самого так пахнет бомжом, что я говорю:

“Могу тебе уделить всего полчаса”. Девочки в ужасе: “Нет, всего двадцать минут, мама!”

— Мама сказала полчаса, значит, полчаса, — строго сказал он моим дочерям.

В. прочел рассказ (пишет все еще!). “Дымящееся зеркало”.

— Слушай, я не поняла: речка дымится утром, поэтому так назвал?

— Нет, не речка, не утром, это символ такой матэрии (и три раза повторил фразу, и каждый раз с “э”, всё еще вычурно говорит, как раньше).

А мне какой урок? Мы еще не пахнем бомжами, значит, надо уметь радоваться жизни. И урокам таким вот...

Смотрели всей семьей “Вишневый сад” по РТР. С Васильевой, Волковым, чудо! И вдруг реклама колготок “Почувствуйте разницу”. И снова пьеса Чехова. Муж: “Почувствуйте разницу: колготки и Чехов”. Да-да, даже реклама впервые мне показалась полезной: так бы пьеса и пьеса, а тут — почувствовали разницу очень уж сильно. Очень захотелось жить!