Никта

— Из тебя психолог, как из меня папа Римский. Так, корочка одна. Я это понял с самого первого дня. Ты не видишь людей, что у них по-настоящему внутри. Единственная «психо», или душа, которую тебе было бы интересно изучать, это твоя собственная. И ты готова копаться в ней до скончания веков, перемывая кости то отцу, то одногруппникам, которые тебя ни в жизнь больше не вспомнят, в отличие от тебя… без продыха вспоминаешь сестру, которую не вернуть, и мусолишь свое «а если бы все было так, а не эдак»… Вот сколько лет я тебя знаю, ты перемалываешь в голове одно и то же. Бесконечная рефлексия, в которой ты застряла. Нельзя быть психологом с такими проблемами. Это как сапожник без сапог, только хуже. И я не допускаю ни на йоту, что такой человек может разглядеть в ком-то его секретное суахили, если хочешь это так называть.

Катрин, ранее сидевшая на стуле подле кровати, вскочила на ноги.

— Ну, что еще скажешь? — выпалила она с вызовом.

— То, что настоящий психолог сейчас не кричал бы, а продолжал сидеть на своей седушке с нейтральной миной.

— Забудь, что я пожелала тебе поправляться. Валяйся на своей кровати вечно. И если ты думаешь, что я буду за тобой подтирать, ты ошибаешься.

— Собачка опять забывает, в каком месте лев видел ее мнение.

— Да ты не лев, ты драный кошак подзаборный! Ты даже не знаешь, что от меня зависит твоя жизнь, вот и треплешься.

— Думаешь, что выдернешь сейчас какой-нибудь проводок, и моя кардиограмма перестанет пищать, как в фильмах?

— А вот выдерну, будешь знать!

— Насколько я вижу, из меня даже капельница не торчит, не то что провода к какому-нибудь аппарату.

— Я тебя поколочу, и все оставшиеся кости сломаю.

Призрак Рауль, до того момента молча наблюдавший за ними, не выдержал и рассмеялся. Его смех, ледяной и неприятный, в отличие от обычного человеческого смеха, повлиял на Катрин действеннее, чем могло бы перевернутое над ее головой ведро воды.

— Это лучше, чем любая драма в кино, — сказал он, отсмеявшись. Девушка схватилась за голову.

— Все, забей. Я пришла к тебе с вопросом. Просто относись ко мне с уважением хотя бы десять минут, начиная с этого момента, ладно?

— Тяжело уважать человека, которого ты видел без одежды в разных позах.

Катрин щелкнула его по носу.

— Вот это экзекуция! — усмехнулся Максим. — Все, отсчет пошел. Я про твои десять минут. Потом проваливай, у меня нет настроения на тебя смотреть.

Мысли Катрин смешались. Она поняла, что не знает, как начать. Когда она готовилась к разговору, все представлялось ей намного легче.

— Кто ты? — спросила она.

— Я муж твой, — усмехнулся Максим.

— Это понятно, — сказала она. — А еще человек белой расы, владелец кафе, эмигрант, козерог, инвалид в гипсе и тэ дэ. Но ты понимаешь, о чем я спрашиваю.

— Нет, не понимаю.

— Что это? — спросила она, объяв руками нечто эфемерное. — Какой-то культ?

— Я не принадлежу ни к какому культу.

Придется сначала исповедоваться самой, может, тогда и ему будет проще рассказать о себе? Ведь он пока не знает всю ее историю и считает, что она только нашла дневник и пришла устраивать разборки.

— Когда я еще работала в салоне у Бонне, который ты так не любил…

— Еще б не любить, сборище шарлатанов, — перебил Максим.

— …ко мне пришел один человек… — продолжила Катрин. — Кстати, раньше я думала, что ты не переносишь этих «шарлатанов» потому, что ты матерый атеист. А оказывается, они для тебя просто как первоклассники для доктора наук?

Максим кивнул, самодовольный. Катрин воодушевилась.

— Так вот, тот человек… Он уверял, что видит монстров. Я приняла его за психа. Но тут он сказал одну фразу, которую знали только моя сестра Оля, которая умерла, и ты, потому что я тебе рассказывала про Олю. Я подумала, что ты его нанял, и поругалась с тобой дома. Помнишь, ты обвинил меня, что я накурилась?

— Ну да.

— Это было ужасно несправедливо. Как ты мог так подумать?

— Я не думал такого.

— Но ты обвинил меня в том, что я не делала!

— Мне нравится смотреть, как справляешься со спорной ситуацией. Можешь считать это бесплатным тренингом личностного роста. Ты же все время пытаешься забиться в зону комфорта. Разве это жизнь?

Катрин растерялась.

— То есть… ты знал, что я была трезва, как стеклышко?

— Да, знал. Катя, твое время тикает. Осталось минут восемь.

— Так ты подкупил того человека?

— Нет.

— Хорошо, я поверю. В общем, в этом человеке и правда было что-то потустороннее. И, мне пришлось в итоге ему поверить, что он видит все эти штуки. И, ключевой момент! Он что-то сделал со мной, и я тоже начала видеть, как он, но не совсем. Он видел монстров, а я — призраков. Но мир вокруг виделся нам обоим каким-то ужасным… Кровоточащие стены, гигантские пауки… Полный набор галлюцинаций, хоть иди и сдавайся в психушку.

Максим слушал ее с интересом.

— Забудь про десять минут, — сказал он. — Рассказывай все, что знаешь.

— Я была уверена, что схожу с ума. Поделиться не с кем. Мне пришлось искать Оникса…

— Оникса?..

— Да. Ты его видел. Мужик в журнале. Я покупала у него кошек.

— Так и знал, — проговорил Максим. — Еще когда первый раз увидел…