Никта

Катрин с досадой набрала код наугад, и снова, и еще раз — после чего айфон грустно сообщил ей, что теперь разблокировать его будет еще сложнее.

Она уж было вознамерилась швырнуть неповинный девайс в стену, как вспомнила, что для вызова службы спасения никаких кодов не требуется.

— Оставайтесь на линии, — сообщил робот, и Катрин смирно вслушалась в гудки. Что ей еще оставалось?

Вдруг гудки прервались — настолько неожиданно, что Катрин вздрогнула.

— Слушаю вас, — сказал голос.

— Все люди куда-то пропали, — отозвалась Катрин, понимая, как глупо звучат ее слова. Тот человек ожидает услышать что-то об ограблении, или об утечке газа, а тут она со своим «все люди пропали». Тогда она поторопилась добавить: — Несколько кварталов, народу — никого, что произошло, всех эвакуировали? Тогда меня забыли, я тут осталась…

— Помедленнее, я вас не понимаю, — нарочито четко произнес собеседник. Катрин поняла, что с непривычки забыла выворачивать язык в этом кошмарном французском акценте, а половину слов и вовсе проглотила.

— Я не понимаю, что происходит, я тут совсем одна…

— Где вы находитесь?

— Париж… Мак-Бургерс.

— Который? Вы знаете адрес?

— Нет… сейчас посмотрю, подождите!

Она выбежала на улицу в поисках хоть какого-нибудь указателя, но как назло, ничего такого ей не попадалось — на здании не было даже номера. Катрин трижды прокляла здешнюю топологию, шумно и по-русски, чтобы собеседник не понял, но так ничего и не нашла.

— Не могу найти адрес… — проговорила она. Никто не ответил ей. Из трубки раздавалось только тихое потрескивание, и больше ничего, даже гудков. В глазах у Катрин померкло на мгновение, и она схватилась свободной рукой за стену.

— Алло? Алло? Алло! — последнее слово Катрин уже прокричала в трубку. Как же она была счастлива осознать, что в этом мире еще есть кроме нее кто-то живой, и какое несчастье обуяло ее, когда и эта связь оборвалась! Она схватилась за голову свободной рукой, пропустив тонкие пряди между пальцев. — Что за фарс…

— С чего вы взяли, что это детская пьеса? — снова раздался голос в телефонной трубке. — Это сюр для взрослых, который, к тому же, поймет не каждый. А. — это Ангел, он принимает людей на этой стороне. Вы хоть знаете, что такое перфоманс?

Катрин нажала «отбой». Ей не было страшно, скорее безысходно, и от этой безысходности ее стошнило мак-бургерсовской едой.

Стефан

Он сказал Катрин, что вернулся во Францию ради встречи с ней, но это было не совсем так. Стефан вернулся, чтобы отомстить, а перспектива объединиться с товаркой по несчастью и «починить себе мозги» была лишь приятным дополнением к основной цели.

Он облюбовал себе скамью напротив ониксова дома и приходил сюда каждый день, просиживая по пять-шесть часов в ожидании, когда же его божественное величество соблаговолит осчастливить простолюдинов своим выходом в свет.

Через неделю его терпение принесло плоды: долговязая фигура показалась на крыльце.

— Видишь его, мой друг-альбинос? — тихо проговорил Стефан, почти не шевеля губами. Бледный мужик объявился справа от своего подопечного, с интересом разглядывая Оникса. — Вот твоя цель. Можешь разгуляться.

Грек не двигался с места.

— Ну же, — поторопил его Стефан. — Ты даже клиентку мою убил, потому что она на меня косо смотрела! А этот человек представляет для меня смертельную опасность…

Оникс спустился с крыльца и взял курс прямо в их сторону, лучезарно улыбаясь. Бледный грек испарился, будто его не бывало, а Стефан подскочил, чувствуя себя загнанным в угол.

— Какие люди! — поприветствовал его скульптор. Стефан молча снял капюшон — его неэффективная маскировка больше не имела смысла. — Понимаю твои чувства. Ты ведь пришел извиниться? Так ждал меня. Как верная собачка. Я это ценю.

Стефан сжал зубы, еле сдерживаясь, чтобы не схватить с земли большой камень и не положить конец страданиям человечества здесь и сейчас.

— Слушай, ты ведь был хорошим организатором, — продолжал Оникс. — А еще тебе нужно оказать мне услугу, чтобы я тебя простил, ведь так?

Стефан кивнул. Нет, нельзя так просто пришибить скульптора булыжником — вон за углом маячит его глиняный телохранитель.

— Тебе нужно сделать так, чтобы завтра, между восемью и девятью часами вечера нас никто не побеспокоил. Полиция или туристы. Мы собираемся провести ритуал прямо под Эйфелевой башней. Это единственный подходящий транслятор для нашего намерения — ну, в космос. Придумай что-нибудь. Например, делегация из Неверленда встречает большой неверлендский праздник — день Овцы! Или у нас закрытый флэш-моб… Организуй что-нибудь. Предупреждаю: нас будет много. Ты даже не представляешь, насколько. Пока кое-кто прохлаждался по клубам, я совершил огромную работу…

— Поместитесь под башней-то? — ехидно спросил Стефан.

— Не беспокойся, я возьму с собой не больше пятисот адептов.

— Возьми шестьсот шестьдесят шесть.

— Что за мракобесие! Позитивно надо мыслить, братец мой.