Никта

Сам же Оникс вернулся к лепке очередной статуи. Мари знала, что он пытается создать себе армию гидр и горгулий, по-настоящему верное войско. Старые статуи появлялись когда хотели, и Оникс всеми силами уверял паству, что контролирует этих монстров — как какой-нибудь Соломон с Гоэтией в руках. Мол, нет ничего плохого в том, что удалось подчинить демонов и заставить их служить благородной цели, пусть исправляются. После того, как Мари открыла в себе способность видеть природу вещей более отчетливо, она не была уверена, что статуи воспринимают Оникса хотя бы как равного.

Что касалось его новых статуй — они оставались, судя по его собственным досадующим возгласам, занимающими место бесполезными кусками глины.

Мари склонилась над обшарпанной ванной с губкой в руках, прислушиваясь и кося глазами в стороны.

— Бу, — послышалось ей.

— Ты что-то сказал?! — крикнула Мари Ониксу.

— Нет! — отозвался тот.

— Да, — прошелестел голос рядом.

Мари задрожала и присела на пол. Мыльная вода текла по ее руке.

— Надо же, я скрываю свое присутствие здесь столько времени — и ты первая, кто меня заметил, — сказал тихий голос. — Да не трясись ты так, я не желаю тебе зла. Ты мне даже нравишься. Покладистей моей собственной жены. Давай заключим сделку.

— Я не пойду на сговор с Дьяволом, — прошептала Мари. Этот голос пугал ее так же сильно, как зрелища убийств, учиняемые статуями.

— Тогда я окажу тебе услугу — совершенно безвозмездно. Я слышал, тебе нужен список. Он на ширме. Отогни бумагу.

Мари обернулась к ширме, которая была в полуметре от нее, и послушно потянула за верхний ее слой, отклеивающийся от основы, как старые обои от стены. Ей открылся длиннющий список имен. Мари провела по нему пальцем вверх, вплоть до номера «один».

«Катрин из салона».

Что это еще за Катрин из салона?!

Ее пальцы непроизвольно сжались в кулак.

Второй — Стефан Бернар. Это что, морок?

Она читала имена одно за другим; некоторые она слышала здесь, на собраниях, некоторые она видела впервые, часть же, на удивление, принадлежала известным людям.

Мари дошла до конца списка, не найдя своего имени, и вернулась к началу, уверенная, что пропустила его.

— Твоего имени там нет, — прозвучал проникновенный голос. — Он собирается бросить тебя здесь.

Мари снесла ширму и бросилась к Ониксу.

— Меня нет в списке! На первом месте какая-то Катрин! Из салона! Какого, блин, салона?

— Тише, остынь. Я тебя не вписал, потому что и так про тебя помню.

— Сначала ты солгал, что списка вообще нет! Ты опять врешь! — выпалила Мари. Она все еще дрожала всем телом.

Оникс отложил резец и вздохнул.

— Ладно, надоели твои комедии. Я не записал тебя, потому что ты бесполезна.

— Как это бесполезна?! Я же… да ты только благодаря мне существуешь все эти годы!

— Я забираю с собой тех, кто поможет мне с творением нового мира. Мы станем первыми людьми, кто прорвется в Чистилище во плоти, и нам будет нужно обустроить себе собственный угол. Но в то же время, это одно из измерений, существующих благодаря намерению и идее… Посредством этих идей мы и обустроимся. Нам не пригодятся тленные лошадки вроде тебя.

— Что… а Бернар твой, он-то зачем? Зачем вам торгаш? Чем он лучше меня?

— Я читал его пьесы и твои статейки про обогреватели с сигнализациями. Земля и небо. Знаешь, Мари, переставлять слова в чужой статье — это не значит «писать собственную статью». Одно евро за тысячу знаков — вполне справедливая цена за твое, кхм, творчество.

Мари хотела сказать ему еще многое, но не смогла — слезы задушили ее. Она устремилась прочь из их жилища, твердой и суровой походкой — как думалось ей самой. На лестнице она столкнулась с соседями снизу.

— Эй! Вы нас топите!

— Мне очень жаль, — проговорила Мари сквозь всхлипы. Соседи не стали настаивать на продолжении разговора.

Она добралась до ближайшего парка и села на лавочке, обхватив голову руками. В такой позе она провела почти два часа, несмотря на моросящий дождь.

— Ну как, была тебе полезна моя услуга? — прошептал вкрадчивый голос.

— Медвежья, — отозвалась Мари. — Лучше бы я тебя не видела и не слышала.

— Ты бы предпочла жить во лжи?

— Лучше так. Теперь мне вообще жить незачем. Все разбито, все, ради чего я жила. Я и вправду теперь бесполезна.

— Ты можешь помочь мне.

Мари выпрямилась, оглядываясь. Она все еще не могла прямо видеть своего собеседника, один только мутный силуэт на периферии ее зрения.

— Я не знаю, кто ты и что ты. И я тебя боюсь.

— Помоги мне, и я уйду. Но я не шантажирую тебя страхом; я прошу тебя, — сказал призрак.

— Что я должна сделать?

— Всего лишь поделиться информацией.

— Какая мелочь! Видимо, на большее я и вправду неспособна.

— Ты потрясающе жертвенная и искренняя. Я удивлен, почему он не ценит этого. Ты просто оказалась не в тех руках, Мари.

От этих слов Мари снова разрыдалась.

— Я тоже критиковал свою жену; но я делал это не чтобы унизить ее, а в надежде подстегнуть к полету per aspera ad astra.

— Может, и Оникс желал мне добра, сказав все это?

— Боюсь, что нет. Прошу, не плачь… Скажи, этот человек упоминал когда-нибудь ритуал пентаграммы или врата во вселенский Хаос?