Николай Рерих

Новая сюита «Викинг» — это «Песнь о викинге» — старый замок возле моря и одинокая женщина с длинными светлыми косами. Это «Варяжское море», где идут ладьи под красными парусами и старик властно указывает вдаль молодому воину. Это «Триумф викинга» — курган, обложенный камнями, тяжело вставший на берегу того же моря, где вечно ожидает викинга печальная женщина.

Из картины в картину плывут викинги — мимо великанши Кримгерд, выступающей из моря серым каменным торосом, мимо отвесных скал и плоских берегов, мимо фиордов, холмов, городищ, курганов. Издали, словно с берега, пишутся ладьи, издали, словно с ладей, пишутся берега и острова.

Скандинавия — родина Рерихов, «богатых славою». Но ни в Норвегии, ни в Швеции, ни в первоначальной датской Зеландии Николай Константинович еще не побывал.

Путь его лежит пока только в ближнюю Финляндию. Там иногда летом живет семья, там художник пишет озера, валуны, сосны, многократно возвращается в старые финские храмы, всматривается в их росписи — ищет живой мост между искусством скандинавским и древнерусским. Для него Финляндия — страна, где ведуньи и сейчас варят зелье из змеиных голов, где звучат кантеле-гусли возле стен каменных лабиринтов, сложенных предками на холмах, и возле деревянных церквей, связующих северную Русь с Норвегией.

Тревожится Рерих о сохранности финских древностей, так же как о сохранности древностей новгородских: «Печать севера, печать более юного христианства несомненно присуща западно-финляндским храмам. На них нужно обратить внимание. Их окружают опасности…

После суровых протестантских покровов средневековья большинство живописи еще и не вскрыто. Мне пришлось видеть белые стены, где красноватыми и темными пятнами неясно сквозили какие-то закрытые изображения. При изобилии древних церквей в западной Финляндии можно ожидать открытия целых интересных страниц северных декораций. Известны также случаи, когда уже вскрытая живопись была замазана снова. Радость вандалам!»

Благоговейно, как ярославские фрески, описывает он наивные, суровые росписи храмов в Nousiainen и Löhja: «Притвор храма занят сценами убийства Авеля и проделками диавола над людьми…

Между фигурами — орнамент. Пустые места заполнены звездочками. Фон белый… Стены и своды храма, как я говорил, сложены из больших малоотесанных валунов. Грани камней выходят из поверхности стены и разбивают плоскость неожиданным рисунком углов и извилистых линий… Пыль легла на все выпуклости камней, и вместо холодной стены в мягких складках струится шелковистый гобелен. Белая поверхность под патиною времени получила все тепловатые налеты ткани; фигуры не вырезываются более острыми линиями контура; мягко преломляются одежды; орнамент дрожит непонятными рунами. Время сложило красоту, общую всем векам и народам».

Поездки в Финляндию нетрудны, недалеки, даже заграничный паспорт не нужен; Финляндия входит в Российскую империю.

Для поездки за границы России необходимо соблюдение некоторых формальностей, получение паспортов. Впрочем, формальности эти нетрудны, и поездки во Францию, Италию, Швейцарию, Германию привычны не меньше, чем поездки на Валдай.

Иногда приходится подолгу жить на чистых, скучных курортах, пить воды, принимать лекарства. Но это житье вынужденное; художник любит не гулять по ухоженным аллеям, раскланиваясь со знакомыми, но бродить в горах, плыть по реке неспешным пароходом или идти берегом, писать то долину Роны, то рейнские замки, то зеленые горы Швейцарии.

Европа изъезжена художниками, пишется художниками на протяжении столетий. Впечатления от нее разноречивы, традиционные европейские мотивы близки Рериху не всегда. Он вспоминает: «Иногда слои путевых впечатлений бывают особенно пестры. Старые каналы Амстердама и цветочные коврики Гаарлема, черная Роттердамская мельница; бесконечный уют антверпенской печатни Plantin Moretus’а; закоулки Брюгге; темные дубовые домики Мемлинга и Ван-Эйка; ужас человеческой толчеи Остенде; запекшийся Вестминстер; античная добыча Британского музея; утонченность Хомптон-Корта; Кёльнский собор; замки Рейна; Драхенфельс, Ольбрюк… Подчищенный Мариенбург, янтарные пески Кенигсберга».

Как в искусстве прошлого каждый художник выбирает себе предшественников близких, так в путешествиях — каждому свое.