Николай Рерих

Возможности этого определялись прежде всего самой степенью желания приехавших. Эти приехавшие очень желали познать страну. Уж кто-то, а они никогда не были европоцентристами — Азия ощущалась ими как центр, начало культуры человечества и самого человечества. Но их увлекала не современность, а прошлое, знаки его великой культуры, их путей, которые соединяли за тысячелетия до железных дорог Европу с Индией. Страной этических установлений, проживших уже многие века, страной вегетарианства, ненасилия, уважения ко всему живущему, которое вошло в глубину народной жизни. В громадных, перенаселенных городах — в Дели, Калькутте — прошлое это сплетено с настоящим. Звенят битком набитые старые трамваи возле храмов, где царят боги со слоновьими и обезьяньими головами. Дельцы гадают у астрологов — благоприятен ли будет для начинаний этот год? В базарной толчее разметают перед собою путь правоверные джайны, рот их завязан материей — проглотить случайно какую-нибудь мушку великий, непростительный грех. Джайны, конечно, не едят мясо. Что мясо — они не едят помидоры, цветом напоминающие кровь, овощи употребляют только сушеные, когда в них нет уже «жизненной силы». Сидит на тротуаре бездомная, окруженная тощенькими детьми беженка из голодающей деревни — джайн проходит мимо, не подавая ей милостыню, но помахивая метлой — вдруг червячок, букашка попадет под ноги. На железнодорожных станциях несколько кранов для питьевой воды — для людей разных каст. О том, что в деревнях несколько колодцев для разных каст, и говорить не приходится — подметальщика убьют, если он зачерпнет воду из брахманского колодца, хотя бы семья его умирала от жажды.

В городах все говорят по-английски, все понимают английский, в селах крестьяне не знают ни слова на чужом языке, не знают, что такое время и как узнавать его по часам — живут по солнцу, трудятся днем, отдыхают на закате, спят ночью, платят оброк господину-помещику и государству. Рассказывают сказки о том времени, когда не было англичан в стране. Мечтают, чтобы англичане ушли из страны. «Это большинство теперь проснулось и пришло в движение, которое не в силах остановить самые сильные и „могущественные“ державы. Куда им!.. А Индия и Китай кипят. Это — свыше 700 миллионов человек. Это, с добавлением окрестных и вполне подобных им азиатских стран, бóльшая половина населения земли… Растущие в Индии и Китае революции уже сейчас втягиваются и втянулись в революционную борьбу, в революционное движение, в международную революцию», — писал Ленин в 1922 году. Миллионы людей не обучены грамоте, но эти миллионы участвуют в политической борьбе за независимость Индии, которую и голодающие крестьяне называют Матерью. Для всех герои — вожди антианглийских восстаний, для всех мученики — погибшие от руки англичан (о легендарном Нана-Сахибе до сих пор говорят, что он бежал на север, в Россию, откуда вернется еще, чтобы мстить англичанам). Молодежь из зажиточных семейств может учиться в Кембридже, но дома, примкнув к течению «свадеши», юноши ходят в национальной одежде, вытканной на деревенском станке, в грубой кустарной обуви, бойкотируя импортные товары, на которых наживаются колонизаторы.

Индусы молятся своим старым богам и молятся живому человеку — Ганди, которого называют «махатма» — мудрец, святой. Он и есть святой — по образу жизни, по единственному устремлению к свободе Индии, к улучшению жизни ее народа.

Ганди учился в Англии и обитал в английских тюрьмах, на себе испытал всю тяжесть дискриминации темнокожих, небелых в Африке и в своей Индии. В молодости Ганди переписывался с Толстым и многое взял из его учения о самоусовершенствовании, а Толстой свои идеи о непротивлении злу насилием позаимствовал у индийских мудрецов — «если идти из середины России, на зимний восход…»

Гандийская теория «сатьяграха» — «ненасильственное сопротивление» — охватывает многих: не прибегая к силе, к обороне оружием, к наступлению, крестьяне отказываются платить налоги, чиновники — работать в английских учреждениях, слуги — у английских хозяев. Правда, хозяева тут же находят других слуг, канцелярии заполняются новыми молодыми чиновниками, которым нужно жить; из крестьян, конечно же, выколачивают налоги, но сам дух сопротивления, непокорности живет в народе.

Рериха в Индию пригласил Тагор — один из лидеров «свадеши» и «ненасильственного сопротивления». Он гармонично и активно сочетает в своей жизни занятия философией и политику, стихотворения-размышления о вечности и газетные статьи на самые актуальные темы. Рерихи разделяют воззрения Тагора. Но сами они больше всего устремлены к древней, доанглийской Индии. К путям Великих переселений народов, к племенам, которые носят воду в глиняных кувшинах — не в жестяных бидонах. К книгам, написанным на пальмовых листьях, до изобретения бумаги.