Николай Рерих

И в Бутане по склонам гор высятся дзонги — монастыри-крепости, крутятся молитвенные колеса, широколицые ламы бессчетно твердят молитву Будде: «Ом-мани-падме-хум» — «О ты, сидящий в цветке лотоса», перебирая четки из ста восьми бусин.

Еще сохранилась в селах полиандрия — многомужество, и умирает множество детей от голода и болезней, и скудна еда крестьян, рабски подчиненных князю или монастырю, и бедны их хижины с каменными очагами. Но как в России Рерих собирал древние сказания и зарисовывал старинные женские одежды и храмы, так в сердце Гималаев слушает он сказания о боге богатства, который разложил свои сокровища на пяти вершинах Канченджанги, о добрых и злых духах. Он видит не темных крестьян, угнетенных феодалами, не неграмотных детишек, не юношей, убивающих жизнь в монастырях, — он видит маленьких, добрых, счастливых берендеев, которые живут в олицетворенной Красоте природы и своего простого, поэтического быта: «Только бы постучаться в двери этой красоты без оружия, без грабежа. С полной готовностью собрать жемчуг глубочайших анонимных достижений. И без внешнего научного лицемерия, и без анонимного предательства».

Эта «готовность собрать жемчуг» воплощается художником в изображениях сиккимских монастырей и жилищ на уступах огромных гор, камней со священными изображениями Будды и крылатых коней, самих сияющих гор. В изображениях Канченджанги. Она встает на полотнах, сочетая отблески солнца и снега. Главы ее осеняют монаха и мальчика-ученика, перебирающих жемчужные нити. Монах и мальчик одеты так, как одеваются обитатели гималайских долин, — с подлинным верны их шапки, узоры халатов; розовы, округлы крупные жемчужины в их руках. «Портретно» написана Канченджанга, сразу узнаваемы ее прекрасные вершины — «сокровища великого снега». Но как всегда у Рериха, картина эта — не просто пейзаж, не просто мгновение жизни, но «жемчуг исканий», символ вечности жизни, постоянства поисков подлинных «жемчугов» — Истины и Красоты.

Как одушевлен, очеловечен был у Рериха русский, славянский пейзаж, так одушевлен, очеловечен у него пейзаж гималайский. Маленькие человеческие фигурки молятся у святилищ, идут горными тропами. Но все выше поднимаются на полотнах горные хребты, сливаются с ясным небом, блистают ледниками, снегами, слепят синими, изумрудными тенями на белом. Гимн Гималаям — его картины. Гимн Гималаям — его книги:

«Два мира выражено в Гималаях. Один — мир земли, полный здешних очарований. Глубокие овраги, затейливые холмы столпились до черты облаков. Курятся дымы селений и монастырей. По возвышениям пестрят знамена, субурганы или ступы. Всходы тропинок переплели крутые подъемы. Орлы спорят в полете с многоцветными змеями, пускаемыми из селений. В зарослях бамбука и папоротника спина тигра или леопарда может гореть богатым дополнительным тоном. На ветках прячутся малорослые медведи, и шествие бородатых обезьян часто сопровождает одинокого пилигрима. Разнообразный земной мир. Суровая лиственница рядом стоит с цветущим рододендроном. Все столпилось. И все это земное богатство уходит в синюю мглу гористой дали. Гряда облаков покрывает нахмуренную мглу. Странно, поражающе неожиданно после этой законченной картины увидеть новое надоблачное строение. Поверх сумрака, поверх волн облачных сияют яркие снега. Бесконечно богато возносятся вершины, ослепляющие, труднодоступные. Два отдельных мира, разделенные мглою».

Рерихи ночуют в горах, под огромными звездами, под месяцем, встающим над вершинами. Слушают рассказы о злых духах, принимающих облик черной собаки, о снежных людях, обитающих там, где не может жить человек. Собирают гербарии, записывают рецепты лекарственных средств. Но уводят пути с вершины вниз, в пестроту джунглей, где летают попугаи и огромные бабочки, где леопарды подкрадываются к оленям, выходящим на водопой. Уводят пути обратно в Дарджилинг с его площадками для поло, а оттуда — в огромную Калькутту, где бездомные спят вповалку на улицах и просят милостыню голодные дети. Пути 1924 года ведут в Марсель, в Париж с массой петербургских знакомых, слухами, эмигрантскими газетами. В Нью-Йорк. В Музей, который позже разместился в небоскребе на берегу Гудзона. Открытие музея состоялось 17 ноября 1923 года, когда Рерихи отплывали впервые из Марселя в Индию. Открытие, конечно, было торжественным и многолюдным, с приветствиями, опубликованными всеми газетами, с посещениями высоких лиц. По белой лестнице поднимаются посетители к первым встречающим полотнам: к «Сокровищу ангелов» — небесному воинству, которое охраняет таинственный мерцающий камень, к соборам и башням Соловецкого монастыря, возле которого отдыхают парусные суда. А дальше — Древняя Русь, Карелия, викинги, богатыри, святые, пастухи, играющие на свирелях, ладьи, идущие варяжским морем, ладьи, легко скользящие посуху, Монхеган, Новая Мексика.

Теперь Русь Славянская и Монхеган продолжаются Гималаями, Сиккимом, голубыми, изумрудными, оранжевыми снегами Канченджанги.