Николай II

Увы, Николай II и Александра Федоровна принимали восторги населения за чистую монету и до февраля 1917 г. были уверены во всенародной любви к своим персонам.

Попытаться хотя бы приблизительно оценить динамику популярности царской четы с 1895 по 1916 г. можно лишь с большим приближением и тем самым подставить себя под огонь недобросовестных критиков. Посему я лишь упомяну о миллионах людей, которые проголосовали против святого царя… ногами.

С начала 1920-х годов у нас много писали о так называемой первой волне русской эмиграции, то есть эмигрантах 1917–1922 гг. Второй же волной эмиграции называли эмигрантов 1941–1946 гг.

До 1991 г. эмигрантов первой волны представляли исключительно негативно, а позже ими умилялись и восхищались. Причем зачастую слюни умиления размазывали те же самые авторы, которые ранее проклинали эмигрантов. Между тем в советское время, равно как и сейчас, было не принято говорить о тех, кто из-за нищеты, политических и религиозных преследований бежал от Николая II. По разным подсчетам, в 1917–1922 гг. эмигрировали от 700 тысяч до 3 миллионов человек. (По подсчетам Лиги Наций — 1,16 млн человек).

Зато в царствование Николая II (1894–1916 гг.) из России эмигрировали, по разным подсчетам, от 3,3 до 7 миллионов человек. Только в США в 1910 г. эмиграционная служба зафиксировала 2781,2 тыс. бывших российских подданных.

Из прекрасной России, «которую мы потеряли», со святым царем во главе, бежали не только князья Рюриковичи и дюжина членов императорской фамилии, но и ученые, писатели, балерины, рабочие, крестьяне, православные, иудеи, католики, старообрядцы, молокане, духоборы и т. д. Их-то я и называю «нулевой волной», которая, как мы видим, была куда большей, чем две последующие.

Сейчас историки, писатели и политики нам твердят, что в 1917–1922 гг. за рубеж отправилась элита нашего общества, они же — сливки. Из курса физики 8-го класса следует, что если из сосуда с газом удалить молекулы с наибольшей активностью, газ резко охладится. Аналогично, после исчезновения элиты средний интеллектуальный уровень оставшихся русских резко упал. Но вот эти «глупые русские» за два десятилетия проводят индустриализацию, строят десятки городов, осваивают Север и т. д. и т. п. Как-то даже неудобно писать о том, что общеизвестно. Маленький штришок: к октябрю 1917 г. Россия была единственной в мире крупной военной державой, не имевшей танков (даже опытных образцов), а в 1935 г. в СССР было выпущено танков больше, чем во всех государствах мира вместе взятых.

А что же произошло с элитой России, оказавшейся за рубежом?

Увы, элита России там перестала быть элитой и в большинстве своем влачила нищенское существование. Но ведь талант — везде талант. Вспомним, что и Колумб, и Магеллан были эмигрантами. Эмигрантом был и норманнский конунг Рюрик, бежавший от преследований врагов в Новгород. Потомок Рюрика князь Андрей Курбский бежал от Ивана Грозного в Литву, но и там он стал владетельным князем, славным воеводой и первоклассным писателем и публицистом. Легко перечислить сотни ученых, полководцев, мореплавателей, которые из эмигрантов превратились в звезды мировой величины.

А вот совсем недавний пример — Германия 1945 года. Все не разрушенные союзной авиацией германские заводы и НИИ были демонтированы, многие десятки тысяч ученых и инженеров остались без работы и средств к существованию. Но они все (буквально!) оказались востребованными в США, СССР, Англии, Франции и других государствах. И вот в 1948–1949 гг. в воздух поднялись истребители-близнецы — американский «Сейбр», советский МиГ-15, французский «Мистер», шведский «Сааб-29», аргентинский «Пульке» и т. д. Германские ракетчики, атомщики и химики ценились на вес золота, за ними охотились разведки СССР и западных государств.

А что произошло с российской эмиграцией? Сразу на ум приходит плеяда деятелей искусства: Анна Павлова, Шаляпин, Рахманинов, Баланчин, Лифарь и десяток менее известных фамилий. Но многие из них выбрали местом постоянного проживания Западную Европу еще при Николае II. А другие, оказавшись в октябре 1917 г. в России, до этого половину своей творческой жизни проводили за границей.

Среди бизнесменов, ученых и инженеров особняком стоит Игорь Сикорский, а далее — два-три десятка личностей, «широко известных в узком кругу». Среди них В. К. Зворыкин, много сделавший для развития телевидения в США, В. И. Юркевич, участвовавший в проектировании французского лайнера «Нормандия», химик В. Н. Игнатьев, экономист В. В. Леонтьев и еще десятка три фамилий.

Из России бежали тысячи, если не десятки тысяч предпринимателей и купцов. Ну и много их среди мультимиллионеров Запада? Посчитал бы кто-нибудь соотношение капиталов первой сотни богатейших эмигрантов «нулевой волны» и «первой волны» хоть на 1925-й, хоть на 1935 год. Сотни людей, бежавших из России от Николая II, стали за рубежом мультимиллионерами, а вот среди эмигрантов «первой волны» если такие есть, то их единицы. Мне, во всяком случае, они неизвестны.