Невыдуманные рассказы

– У меня полный порядок! Всегда на посту, как часовой! – задорно рапортовал Палыч. – Только интересно: куда мой секретный агент Дуня запропала? Я её давно на явочной квартирке завербовал. С прошлого четверга на доклад не является. Совсем от рук отбилась, злостно нарушает дисциплину. Уволю к чёртям собачим!

За шумом и смехом еле расслышали звонок в дверь. Димка, как самый крепкий из всей компании, пошёл открывать. На лестничной площадке он увидел «агента Дуню».

– Мой-то Николай Палыч не у вас?

– У нас, у нас. Вы проходите.

– Ну, слава богу, а то я его обыскалась! Спасибо, рада бы, да дел по дому – уйма. Давайте-ка его сюда, голубчика!

– Палыч, это за тобой! С вещами на выход!

Ягудин прискакал на одной ноге.

– Дунюшка, душенька, а мы тут с ребятами и с хозяюшками сидим рядком, калякаем.

– Запел! Чего расселся? Людям покою от тебя нет! Ну-ка марш домой!

Ягудин вышел на площадку, боязливо втягивая голову в плечи.

– Опять наклюкался, пёс старый!

Бася спросонья вдруг открыла глаза:

– Чекай, пан Микола, возьмешь пироги до дому! – Она прошуршала на кухню, мелко потрясывая лапками, словно летучая мышь.

– Я вам! – погрозил Ягудин кулаком Миреку с Димкой. – Чтобы у меня тут тихо!

– А ну, пошли! – И «Агент Дуня» не сильно, но точно дала подполковнику леща по затылку и за шкирку потащила к дверям его квартиры.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Филумов ещё спал. Ему снился странный тревожный сон. Будто идёт он по лесу в густом тумане. Ранее утро или вечер – не разберёшь. Под ногами болотистая мягкая от воды кочковатая земля. Слева болото, справа поднимается сосновый лес с еловым подлеском. Дмитрий идет по тропинке вдоль болота. Зябко и промозгло от холодного и влажного тумана. Где-то раздается дальний шум, приглушённый ватной пеленой.

И вдруг послышался приближающийся топот и дребезжащий треснувший звяк колокольца. По тропинке из тумана навстречу Филумову выбежала худая, в черно-белых пятнах, корова. Подбежав к Дмитрию, она остановилась и поглядела на него человеческими глазами, как будто умоляя его о чем-то. Но он не знал, чем помочь бедняге. Она постояла еще немного, тяжело вздохнула, побежала дальше и растаяла в тумане. Слышался только удаляющийся топот ее копыт. Потом топот стих, но тут же раздался с другой стороны. Дмитрий подумал, что это еще одна отбившаяся от стада коровёнка. Но это были люди.

По тропинке, друг за другом, звериной побежкой, трусили трое мужиков, одетые, как близнецы, во все серое: серые лица, кепки, пиджаки, плащи, серые штаны заправлены в грубые, грязные от болотной жижи, кирзовые сапоги. Первый, подбежав к Филумову, крикнул:

– Мужик, Милку не видел? – Лицо его было полно злобы и нетерпения, а глаза покрыты какой-то бледно-голубой мутью, вроде крахмального киселя. В руке он держал длинный столовый нож, которым в деревнях режут хлеб и скотину.

Дмитрий молча покачал головой. Следом подбежали еще двое с веревкой и цепью. Первый стал подходить вплотную к Филумову, поигрывая ножом. Что-то зловещее шевельнулось в его сером, мертвом лице, то, что нельзя назвать человеческой улыбкой.

«Беги!!!» – крикнул кто-то в голове Филумова.

– Держи его! – приказал старший, и двое начали обходить Дмитрия с двух сторон. Он даже не успел как следует испугаться. Резко развернулся и побежал в сторону леса. Еловые ветки хлестали его по телу и лицу, но он не чувствовал боли. Ноги несли его, почти не касаясь земли.

Вначале за спиной еще раздавался шум погони, но, видно, охотники поняли, что не догонят его, и отстали. Дмитрий остановился и прислушался, но ничего, кроме своего дыхания и ударов сердца, не услышал. Пошел, уже спокойно, в глубину леса.

Под ногами, плотным зеленым ковром, лежали мхи, кустики черники, первобытные заросли папоротника. Хрустели сухие опавшие ветки. Среди зарослей он увидел еле различимую тропинку и пошел по ней. Сосны и ели стали постепенно сменяться березами и осинами. Тропинка, причудливо извиваясь, постепенно расширялась. Показались заросли сирени, бузины и калины. Тропинка шла туда. Филумов зашел в полную туманной зелени и влаги глубину и увидел остатки полуразвалившейся ограды. Местами еще видны были, сложенные из красного кирпича столбы и искореженные звенья чугунной решетки. Пройдя через пролом, Дмитрий вышел на липовую аллею, вернее на то, что от неё осталось. Видно было, что аллеей и парком давно уже никто не занимается. Дорожки, когда-то любовно вычищенные рукою садовника и посыпанные мелким речным песком, заросли осотом, подорожником и мелким кустарником. Заваленные многолетним растительным мусором, они все ещё были различимы. По бокам аллеи попадались изъеденные кариесом времени мраморные скамьи, украшенные с торцов барочными завитушками. Виднелся, белея, чуть поодаль, остов летней беседки, заросший плющом и диким виноградом.