Невозможно в это поверить, но…

Плотная серо-зеленая «змея» ползла в нашу сторону. Присмотревшись в бинокль, смог рассмотреть, что эта «змея» является строем британских солдат, который бегом направился атаковать наши позиции. Артиллеристы перешли на шрапнельные снаряды. Появляющиеся проплешины в строю британцев, моментально заполнялись новыми солдатами, и вся эта масса набирала скорость, что-то нечленораздельно крича. Однако, этот отчаянный, постоянно звучащий боевой клич не слишком помогал англичанам. По пехоте неприятеля вели стрельбу все наличные артиллерийские системы, но остановить наступательный порыв этой человеческой цунами не получалось. Перебираясь через горы погибших, британцы хлынули на первую полосу обороны, казалось, они даже не заметили губительного огня множества пулеметов, расстреливающих их в упор.

Артиллеристы сейчас били по хвосту «змеи», боясь накрыть свои позиции, где-то минут через двадцать, его отсечь удалось, вернее сказать, там просто не осталось живых.

Преодолев первую полосу эта «змея», эта вражеская волна, не остановилась, а продолжила движение ко второй линии обороны. Наша пехота обрушила на противника лавину ружейно-пулеметного огня со всех направлений, и случилось чудо, «змея» замедлила движение, а затем полностью встала, волна схлынула. Как мне показалось, именно этого момента ожидали командиры подразделений нашей пехоты. Разом солдаты в мундирах песочного цвета поднялись из окопов, и набросились на порядки британцев, ведя на бегу огонь из ручных пулеметов и винтовок. Но выучка британских солдат была выше нашей, они попытались организовать оборону по очаговому принципу, ощетинившись штыками и огнем из винтовок. Однако наступательный порыв наших войск сдержать не смогли, нас было значительно больше. Две силы сошлись в яростном и кровавом штыковом бою. Кошмарное зрелище, ужасное событие любой войны — рукопашный бой, когда в ход шло абсолютно все, а иногда и оружие последней надежды — зубы бойцов, в полном отчаянии рвавших неприятельские глотки — это страшные сны на всю жизнь для оставшихся в живых участников.

А я говорил Анастасии, что атаки со штыком наперевес уже отошли в прошлое, подумал я, глядя на смертельную вакханалию, развернувшуюся перед моими глазами.

Наш численный перевес быстро сказался, силы противника таяли, словно снег на ярком солнце. Очаги сопротивления безжалостно уничтожались пулеметным огнем и штыками, этих очагов с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Потери с обеих сторон по всей вероятности будут ужасающими. От этой мысли у меня защемило сердце, но я старался не показывать своего волнения офицерам штаба. Боевыми действиями руководил отец, я не вмешивался. И вот наступил момент, когда солдаты в серо-зеленых мундирах полностью растворились в массе наших солдат. В отдельных местах звучали одиночные выстрелы, это наши солдаты добивали раненых врагов. Это была победа, пусть и очень кровавая, но наша победа.

Поле боя стонало неописуемыми ранениями участников грандиозной и безжалостной схватки. Это была цена независимости Ирана, всех его жителей. Это была цена будущего развития государства. Это надо будет обязательно отразить в той древней книге, которую я изучал с интересом в первые дни пребывания в гостях у шаха. А также в величественном памятнике мужеству иранского народа и всем погибшим за него российским советникам и союзникам из других стран.

— Господин генерал, — позвал отца, — а как там 10-я дивизия?

— Противник предпринял попытку прорыва нашей обороны в направлении Бушира, собрал в кулак уцелевшие броневики и пехоту. Силами 7-й, 8-й и 10-й дивизии эта попытка пресечена, броневики уничтожены, сейчас пехота добивает остатки британских сил. Хочу отметить, что противник не принял предложение о сдаче в плен, которое им выдвинули. Британцы решили умереть, но в плен не сдаваться.

— И у нас они так же поступили, правда, предложение о сдаче в плен мы им не успели сделать. Британцы показали нам, как правильно наносить концентрированный удар без поддержки танков и артиллерии. Будь нас в разы меньше, то британцы перебили бы всех, до последнего солдата.

— Вполне с вами согласен.

— Отводите войска во вторую полосу обороны, пусть отдыхают. Из резерва направьте людей для оказания помощи нашим раненым и сбора погибших. Как вы видите, после такой «мясорубки» работы будет очень много.

Я еще раз взглянул на поле боя. Не слабонервный я, но когда видишь лежащие на земле в несколько слоев человеческие тела, то поневоле ощутишь дрожь в руках, и подкатываемую тошноту. Уселся на табурет и трясущимися руками чиркал спичкой по коробку, пытаясь прикурить папиросу. Затянувшись дымом, я закашлялся до такой степени, что из моих глаз побежали слезы. И непонятно: бегут они от дыма, или я оплакиваю наших солдат. Наверное, второе.