Невозможно в это поверить, но…

— Нечего мне там делать. Я, что мертвых не видел?

В сопровождении офицеров штаба и Ибрагима я медленно продвигался к намеченной цели. Мне хотелось увидеть, как воздействовали осколочно-фугасные снаряды на танки и броневики. Идти было тяжело. Воняло сгоревшей взрывчаткой, резиной, человеческой плотью, а также растерзанными внутренностями. Старался ставить ноги так, чтобы не наступать на фрагменты человеческих тел. Наши похоронные команды, лишив трупы британских солдат всего ценного, сбрасывали их в воронки и быстро засыпали землей. Пройдет несколько часов, и о жестоком бое будут напоминать только остовы сгоревшей техники.

Подошел к одному танку. Все люки задраены, и выглядит он вроде бы целым, если не обращать внимания на пробоину чуть ниже башни. А вот в кормовой части наблюдается полная разруха. Выбитый взрывом двигатель валяется в десяти метрах. Заглянул в боевое отделение. Там сплошная мешанина из человеческих останков и металла. Да, страшное зрелище, ничего не скажешь. Жуть, да и только…

Наверное, и я в таком виде предстал перед своими сослуживцами после подрыва бронетранспортера в Сирии, посетила меня мысль, которую я поспешил отогнать. Все, что было ранее — прошло, сейчас у меня другая жизнь, негатив из того времени нужно вычеркнуть и забыть. Ух-ты, отвлекся-то как, а?

И так, что имеем? Попавший в танк с близкого расстояния восьмидесятипятимиллиметровый осколочно-фугасный снаряд, с легкостью проламывает лобовую броню «Викерса», гарантировано уничтожает экипаж, и основательно разрушает бронированный объект. Это уже хорошо. Затем я осмотрел несколько подбитых танков и броневиков, и убедился, что орудия системы Плахова и французские орудия системы Гринье вполне способы наносить существенный урон бронированным целям и на больших расстояниях. Правда, полное разрушение танков маловероятно, а вот выведение из строя ходовой части и двигателя, вполне реально. Делаем очень важный вывод: оставшиеся в распоряжении британцев броневики мы выбьем. Очень своевременно я произвел осмотр поля боя и результатов действия артиллерии. Очень. Есть, над чем поразмышлять, планируя последующие бои. Настроение стало получше.

Поздно вечером генерал Воронов доложил о наших потерях. Погибло две тысячи двести солдат, ранено четыре тысячи, разбито четырнадцать орудий и двадцать семь пулеметов. А британцев мы «намолотили» примерно четыре тысячи двести пять, точный подсчет затруднен, так как от многих остались только фрагменты. Потери у нас существенные, но в пределах нормы, ведь мы стояли в обороне. Также отец сказал, что начальник разведки отправил несколько разведгрупп для выяснения обстановки и выявления мест базирования противника. Пополнение боезапаса проводится, к утру, возможно, исправят шесть орудий.

Так закончился второй день сражения. Завтра нам предстоит наступление, а значит, потери живой силы и вооружения возрастут, пусть британцы остались без танков, но артиллерии у них было достаточно, в том числе осадные орудия имеются. Вот бы до них добраться, может, озадачить разведку — спецназом — то, ДРГ, мы пока не обзавелись. Об этом, кстати, тоже нужно будет серьезно переговорить с дедом и шахом. Они обязательно одобрят идею создания таких подразделений.

Утром в первую линию обороны подтянули из тыловых позиций десять батарей. Согласно плану, мы должны нанести по врагу одновременный артиллерийский удар. Разведка докладывала, что британцы готовятся к наступлению, и по всей видимости нанесут удар всеми наличными силами в направлении Ахаджара. Свои тылы от нашей 10-й дивизии противник прикрыл несколькими линиями окопов, установив два десятка орудий. Против 7-й и 8-й дивизий, нависших на флангах, выставили немногочисленные заслоны. Британцы в горы подняться не могут, но и нашим войскам спуститься не очень-то легко, проходимые тропы находятся под прицельным огнем обеих сторон.

В восемь часов, после получения сведений о готовности, заговорила артиллерия, отправляя в сторону противника смертоносные гостинцы. Однако противник не хотел оставаться в роли мальчиков для битья, нам ответили из орудий, и довольно прицельно. Разнокалиберные снаряды стали рваться на наших позициях, выводя из строя орудия, калеча и убивая расчеты. Пехоте тоже досталось неслабо, несмотря на то, что они находились в укрытиях. Через тридцать минут перестрелки, британцы арт-огонь прекратили, а мы перенесли стрельбу вглубь их обороны. И тут случилось то, отчего мои глаза чуть не полезли на лоб.