Нет ничего невозможного. Путь к вершине

Каждый день я выхожу, чтобы побегать или потренироваться на лыжах, но есть простая разница между тренировкой и реализацией проекта: неуверенность в том, что ты сможешь осуществить задуманное. Теперь, после года перерыва из-за травм, у меня появилось желание реализовать что-то особенное, чтобы заставить себя усомниться и снова прожить эти интенсивные чувства, желание снова искать пределы своих возможностей в каком-то конкретном аспекте. Далеко ехать мне не хотелось. «Красота часто прячется буквально за дверью нашего дома», — подумалось мне. Я решил осуществить очень простой план, который требовал максимальной отдачи: выйти из дома, подняться на одну из вершин и следовать по нити горных гребней до тех пор, пока ноги или сердце не скажут, что уже хватит, что они больше не могут.

В одну из пятниц в конце июля я собрал рюкзак, сложив все, что могло мне понадобиться для нескольких суток безостановочного движения по горам: куртку, перчатки, пару десятков энергетических батончиков, короткую веревку, ледоруб и еще небольшое количество вещей. После завтрака я выбежал из дома как обычно, но только в этот раз я не знал, когда вернусь. Эмели сопроводила меня до первой вершины, среди тумана, окрасившего долины в грустный, сероватый оттенок. На высоте в тысячу метров мы преодолели этот туман и оказались над морем из ваты облаков; наши лица грело солнце, а на горизонте виднелись скалистые острова. «Хочу остаться здесь, двигаясь от одной вершины к другой по линиям, соединяющим их, и больше не оказываться внутри облаков». Мы попрощались с Эмели. Она побежала обратно, а я продолжил движение вперед, по узкой линии гребня, балансируя, чтобы не провалиться в окружающие меня облака. Белая масса выглядела очень мягкой, но смягчить падение не смогла бы.

Обычно, когда я начинаю очередной проект, первое движение, которое я совершаю, — это включение хронометра. Но в тот раз я этого не сделал. Хотя скорость вшита в мою ДНК, я не хотел спешить; мне хотелось бежать как можно дальше, не делая пауз.

Шаг за шагом, камень за камнем, вершина за вершиной я бежал по линии гребня. Солнце грело изо всех сил, а я был один над облаками. Другие люди находились там, внизу, в тумане, жаловались на серость текущего дня и не подозревали, что совсем близко — нужно только подняться — находится рай. Идиллический пейзаж рисовался перед моими глазами, а дорога извивалась, как змея. Дюжина вершин оказалась соединена узкой полосой камня; за ними располагалась еще дюжина, и еще одна, хотя эти пики были так далеко, что я пока не мог их как следует различить. Но я приближался, в плавном танце, заигрывая с риском, что делало весь процесс еще более эмоциональным. Честно скажу: трудности этого маршрута не заставляли меня выходить из зоны комфорта, но, чтобы оставаться в безопасности, все же требовались определенные усилия. Я наблюдал, как зарождается что-то совершенно интимное, приватное, намного более интимное и приватное, чем секс.

Я не знал, сколько сейчас времени, но тело было не обмануть иллюзорной идеей, что время не имеет значения. Положительный перепад высоты составил уже больше семи тысяч метров, и я начал чувствовать усталость. Гребень, по которому я следовал весь день, закончился, и мне пришлось спуститься в долину, чтобы подняться на следующий массив в поисках другого гребня. Я оставил скалы и снег и оказался в лесу, все более густом, а потом почувствовал запах моря и увидел первые дома деревушки. На этой широте солнце садится всего на пару часов, и именно в этот момент, в темноте, я приблизился к еще спящему поселку. Чтобы никого не разбудить, я прошел мимо тех немногих домов, что там были, на цыпочках и продолжил бег по другой стороне долины, оставляя за спиной аромат моря и густоту кустов и деревьев. Я снова оказался в местности, где чувствую себя лучше всего, — в царстве камня.

Еще царил полумрак, когда я атаковал следующий горный гребень, начало которого выглядело как узкая вертикальная линия. Около четырехсот метров красноватой стены высокомерно бросали мне вызов, и по мере приближения я с переменным успехом пытался угадать, где их слабые места. Подойдя к подножию, я обнаружил целую систему из трещин и двугранных углов, которая выглядела непрерывной, и начал взбираться. Уровень сложности был пятым: не слишком требовательным, но подразумевающим концентрацию и точность движений в этом танце на вертикальной стене. Мои кроссовки мягко прилипали к граниту, а пальцы аккуратно двигались по трещинам, будто старались никого не разбудить.

В таких местах, где камни редко видят людей, тем более поднимаясь без страховки, нужно не сжимать камни, а ласкать их, заниматься с ними любовью, а не сексом. Прежде чем схватиться за выступ, я легко постукивал по нему ладонью или стопой, проверяя, достаточно ли он надежен, чтобы выдержать мой вес. Танцуя с вертикальной каменной стеной, я просил разрешения на каждый шаг, чтобы обнять ее, спрятаться в ее юбках. Я знал, что любое ошибочное движение, даже самое небольшое, приведет к падению, и это разобьет мне сердце.