Нет ничего невозможного. Путь к вершине

Названия есть у философских течений, у людей есть имена, и у каждой горы тоже. Жители Гриндельвальда не просто так назвали Эйгер, гору, дающую им тень, таким именем (Огр, или «Людоед»). Одну и ту же гору в долине Аосты итальянцы называют Червино[52], а швейцарцы — Маттерхорн, «Материнский рог»[53]. Названия могут быть логичными, описательными, как Монблан («Белая гора») или Педрафорка — гора раздвоенной формы, названная каталонскими словами, означающими «камень» и «вилы». Так же образованы названия гор Эль-Пуро[54] или Пик-дю-Миди[55]… Иногда кто-то дает волю воображению, и тогда у природы появляются человеческие атрибуты — как у гор Гранд-Титон в Вайоминге, напоминающих по форме женскую грудь[56], или у горы Кабаль-Бернат массива Монтсеррат, где «кабаль», то есть конь, — эвфемизм для «караль», вульгарного обозначения полового члена. То же самое можно сказать о горе Шивлинг в Гималаях — ее название также произошло от названия пениса, на этот раз раздвоенного и принадлежащего Шиве. Другие имена появились из-за веры в сверхъестественную природу гор, как, например, Мон-Моди («Проклятая гора»), Эгюий-дю-Дьябль, Пик-де-ль’Инферн или Дисграция[57]. Есть и обратные случаи, когда воображение было на нуле и для локализации вершины в неизвестной топографу стране использовались буквы и цифры — как для К1 или К2. Есть горы, которым дали имя «первооткрывателя», не подумав, что местные жители наверняка уже придумали для них то или иное название: Мак-Кинли[58], гора Кука, Фицрой, Пико Руссель. В эту категорию входит и самая высокая гора — Эверест. В годы Британской империи колонизаторы, составляя карту Индии, назвали ее пиком XV, но когда они поняли, что это самый высокий пик мира, то решили дать ей имя руководителя топографического проекта, Джорджа Эвереста. Им было наплевать на то, что китайцы уже триста лет называли ее Джомолунгмой. Непальцы, увидев, как вершина привлекает туристов, в 1960-е годы тоже сделали вклад в топонимику, дав ей имя Сагарматха.

Сила слов пугает, ведь их произнесение может менять смысл. Оно способно успокоить или напугать, превратить в банальность или, наоборот, приукрасить. Поэтому важно понимать, что существование гор предшествовало появлению их названий, — ведь названия им дал человек. Как бы мы ни называли гору, она остается собой, как и мы остались бы собой, не имея имени и фамилии, и продолжили бы испытывать чувства, не находя слов, чтобы описать их.

Я понял, что подсказывало мне сердце. Оно говорило, что хочет вернуться в горы, у которых нет имен, и вновь научиться тому, какими словами описывать чувства.

С момента землетрясения в Непале прошло два года, и я находился в Норвегии, на ферме, где мы с Эмели живем. Мы занимались укреплением забора вокруг загона для овец, который построили незадолго до этого. На прошлой неделе мы увидели, что животные научились перепрыгивать металлическую сетку. Обнаружив в себе эту способность, они стали бесстрашными и постоянно пытались копировать главного героя фильма «Большой побег». В конце концов одна из овец зацепилась за забор. Ей пришлось через боль узнать о том, что такое ловушка, в которую можно попасть в поисках свободы.

Было неизвестно, сколько продлится их уважение к новому забору и когда они снова научатся убегать, прыгая еще выше, так что мы решили опередить овец и немного увеличить высоту некоторых участков. В то утро я должен быть ехать в деревню и предложил купить палки и участок сетки, которого нам не хватало, чтобы все доделать в тот же вечер. Когда я зашел в магазин и спросил про материалы, продавец сразу заметил, что по-норвежски я говорю с акцентом. Помогая мне складывать покупки в машину, с улыбкой, еле помещавшейся на лице, он на превосходном английском сказал, что рад, что иностранцам нравится жить в удаленном тупике, который представляют собой эти горы. Он спросил, не из Марокко ли я, и я ответил, что примерно из тех краев.

Хотя я не особо умею мастерить, мы доделали изгородь. Мне не слишком нравится идея ограничивать землю рамками, но видеть, что собственный труд приносит результаты, очень приятно. Вскоре где-то глубоко в душе я стал чувствовать, что многое должен Эмели за все те периоды, которые провожу вне дома, «лазая по горам».

В это время года, в самом начале лета, солнце не прячется, и это идеальный период для многочасового бега трусцой. Бег — самый гуманный из существующих способов перемещения, самый простой и чистый. Именно бег ближе всего к ходьбе, то есть к тому, что делает бегун, когда устает. Оба этих вида движения преследуют одну и ту же базовую для человека цель: перемещение. А перемещение — синоним открытий. Для меня это одна из основных жизненных функций, без которой нельзя ничему научиться. К тому же после того, как взято одно направление, пути можно до бесконечности разветвлять и приумножать.