Нестандарт. Забытые эксперименты в советской культуре

Военные произведения Кржижановского можно поделить на три группы: художественную-документальную прозу (очерки) о Москве во время бомбардировок, патриотические статьи, навеянные русским фольклором, и произведения для сцены. Очерки впервые появились в третьем томе «Собрания сочинений» (2003) под названием «Москва в первый год войны»[196]. Настоящее эссе ограничивается рассмотрением двух других смежных групп «военных» текстов из фонда Кржижановского в РГАЛИ: его патриотических статей (объединенных темой «вооруженного» фольклора) и трех полномасштабных работ для театра. До сих пор эти тексты не были опубликованы ни на русском, ни на каком-либо другом языке.

Фольклор и война: Смекалка, Сметка, Сноровка – и Иванушка-солдат

Кржижановский написал девять патриотических статей на военные темы; в семи из них он в 1947 году оптимистично пронумеровал страницы в общей машинописи и поставил заглавие – «О войне»[197]. Как и для своих московских очерков, для этого сборника он тоже не смог найти издателя: к тому времени Победа уже праздновалась более грандиозно. В этом сборнике вновь соединились политически причесанные клише из фольклора и любительской этнографии, наивный шовинизм «Войны и мира» – и характерные мотивы своеобразного творчества Кржижановского. Тонкий мастер слова и любитель неологизмов, в этих очерках автор, изображая Вторую мировую войну, не сумел сделать то, что Маяковский и Хлебников сделали для Первой, а именно воспроизвести непосредственный шок и какофонию войны, «раскалывая» смысл и расставляя фонемы подобно минам. В очерках излюбленные темы Кржижановского конкретны и больше принадлежат сфере обыденного, нежели высотам поэтического эксперимента. Среди них особенности русского крестьянского характера, виды сражающегося ума и штык, которому из всех видов оружия, позаимствованных у хорошо вооруженного Запада, русские отдавали предпочтение. Вполне предсказуемо, что этот обрусевший клинок не только режет, но и говорит: посвященное ему эссе названо «Русский штык и его язык». Следующие три темы произрастают из предыдущего «гражданского» творчества Кржижановского: отношение между фантазийно-фольклорным мотивом и храбростью (разумеется, речь идет не о храбрости сказочного богатыря или эпического рыцаря, а о храбрости бездомного странствующего Ивана-солдата, выживающего в битвах и встречающегося со смертью); солдатство как особый вид профессионального актерства; преимущества остроты – в делах, мыслях и словах.

Сначала рассмотрим образцового сказочного героя «Иванушку-солдата». Хотя война была катастрофической реальностью, фантастический мир русского фольклора оказался одним из самых лучших путеводителей по ней. Кржижановский посвящает этой теме два эссе: «В мире сказок и в мире битв», включенное в четвертую главу рукописного сборника «О войне», и «Русский солдат в мире сказок», напечатанное отдельной машинописью и датированное 17 апреля 1943 года[198]. Логика этих эссе такова. Война усиливает и увеличивает все как во внешнем, так и во внутреннем мире. Поскольку требования современной войны с первого шага сверхчеловечны, преувеличение или гипербола как литературный прием, как выражение мировоззрения неизбежно теряет здесь свою силу[199]. Ни сказка, ни война не были бы мыслимы, если бы невозможные события войны не стали возможными[200]. И далее: там, где смерть повсеместна, бессмысленно рассматривать выживание как разумную задачу. Правильнее видеть здесь загадку. Загадка, как древний фольклорный прием для отрицания невозможности, рассчитывает не на справедливость, не на наше право на жизнь, не на статистические шансы на успех, а на силу и ловкость мышления одного человека.