Некромант и такса

– А! – сказал мне страж. – Я-то думал, вы к профессору. К нему одному у нас гости все ходят и ходят хотя, казалось бы… У меня на вас, таких, глаз наметан!

– Простите, – не понял я, – что за профессор?

– Ночью к нему надо, ночью! Днем не принимает! – объявил страж, повернулся ко мне спиной и исчез в своей будке, а я как был, так и остался за воротами.

– А ночью откроете, добрый человек? – повысив голос, спросил я.

– Ночью он сам выйдет. Если вы ему интересны, – раздалось из будки, и громко, со скрипом, захлопнулась невидимая с дороги дверь.

Проболтавшись зря всю первую половину дня, я вернулся в Бромму с ощущением, будто поссорился со всеми в мире и никто мне не рад, кроме пса. Но и пес насторожен, смотрит с сомнением. На улице меня дважды останавливали. Один раз глупо спросить: "Скажите, это правда вы?" – на что я ответил: "Нет, это не я". Второй раз с просьбой зашептать больной зуб. Я не целитель, не занимаюсь. Еле прояснил эти недоразумения, добрался до своего четвертого этажа, отворил окно, сел у подоконника поглядеть на улицу и подумать. Солнце стояло над лиловой горной далью, смотрело на ратушу, на собор, на летающих вокруг колокольни голубей. Майора и Душечки наверху не было слышно. Душечка переметнулся – мне секретарь не нужен, а майор привык к наличию ординарца. Пусть.

Собака и сундук вели себя недружно. Собака рычала на сундук, сундук на собаку. Разговаривали. Вернее, тоже ссорились. Решил – прилягу до обеда, там посмотрим. Прилег и проспал все на свете, включая обед.

Потом все и началось. Прибежал Душечка, кричит: "Господин колдун! Господин колдун! Мы поймали покойницу, майор ее держит, меня послал за вами, чтобы не как в прошлый раз! Спешите!" За окном сгущались осенние сумерки, в комнате из-за открытого окна сильно похолодало, Душечка стоял над душой и от суетливости едва не тряс меня за шиворот, чтобы я собирался и бежал скорее. Я схватил плащ, трость, пес увязался следом сам, и мы поспешили. Что за таланты у майора, думал я, и как это он ее держит, если я не имею способности подолгу держать фантомы, могу поймать, чтобы успеть произнести заклятье, могу позвать но они, если успеют, растворятся, а, если не хотят моего внимания, могут не послушаться?

Майор торчал все там же – у боковой стены собора. Причем собрал вокруг немалое для тихой Броммы количество публики. Фантом он держал очень просто – ругмя ругал его своим каркающим резким голосом, не стесняясь в выражениях оттого, что в зрителях есть дамы.

Публика, особенно женская ее часть, делала вид, будто прикрывает уши, на самом деле внимательно следила за действом. Фантом заметен был издалека – он светился так ярко, что виден был почти любому без колдовского умения зреть невидимое. Я, пробегая, толкнул майора, чтоб тот заткнулся, майор отступил, довольно потирая руки. Взбешенный руганью майора фантом метался между стенами, высекая из темных камней белесые мертвые искры и оставляя за собой в воздухе бледный тающий след. "Двадцать далеров! – бушевал он. – Вернуть, где брал! Мошенник! Вор! Предатель!.." Заклинание упокоения я выпалил сходу, и нечаянно очень громко и быстро, чтоб не пресеклось разогретое дыхание – мы с Душечкой очень спешили, весь путь я почти бежал. Эхо отразило мой голос от стен, поэтому эффект был неожидан даже для меня. Фантом взорвался яркими брызгами, откалывая каменное крошево с контрфорсов и сбивая черепицу с причтового здания. Впечатление было, словно в стены попало и отскочило рикошетом хорошего калибра ядро. С колокольни взвились голуби, с помоек вороны. Глазеющая публика шарахнулась назад и в стороны. Я пригнулся, получил шрапнелью осколков в плечо и по краю шляпы, взвыл мой пес и бросился ко мне, в воздухе прогрохотало: "Двадцать далеров отныне должен ты!" – и черная тьма между стенами вроде бы стала немного прозрачней, светлее.

Оседала пыль, рассеивался мрак. Я оторопело оглянулся, отряхнул одежду от каменной крошки, схватил за ошейник Тоби, который прыгал, пытаясь лизнуть в лицо, словно я избавился от опасности, которая понятна была собаке, поднял пса и прижал к себе, успокаивая свое и его дыхание. По площади пронесся легкий шепот, разросшийся в явственный гул голосов, а потом… апплодисменты, и кто-то каркнул "браво!" Похоже, сам майор. Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Мою душу артиста согрел этот отклик. Я еле сдержался, чтоб не раскланяться по-театральному. Вообще понятия не имел, как мне себя вести.

Ведь я прекрасно понимал, что зрелище зрелищем, но фантом я упокоил не тот.

– А вы сильны, – жал мне локоть майор, когда мы возвращались в дом вдовы. – Отдать вам должное, мастер Тимо, вы сильны! Видит бог, я не подозревал в вас такую серьезную силу! Надо же! В аннидорском братстве обычно греют самомнение колдуны послабее, кто сильный, те едут в города побольше!..

– Пустое, – отмахивался я. – Случайность. Акустика хорошая, отразила заклинание.