Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу

– Знаете, французы говорили: «Жизнь похожа на цирк…» Увы, это истина. Не спрашивайте меня больше ни о чем, месье, я и так сказал слишком много, месье, счастливой прогулки, месье… Вам не понятно? У него нет денег на квартиру – он пришел к нам провести свадебную ночь, ясно?

…В отель я вернулся поздним вечером. Город светился отчаянным разноцветьем реклам. Бело-красные электрические кони заученно поднимали ноги, рекламируя виски «Белая лошадь»; вертелись колеса сине-желтых автомобилей, предлагая купить «форд» или «Волгу»; подчеркнуто скромная красная реклама приглашала посетителей заглянуть в публичный дом «Катиа». И все это море огней образовывало великолепный рисунок ночного города – сказочный и фееричный рисунок. Бейрут засыпал, а реклама бесновалась по-прежнему. Для кого?

В кинотеатре «Палас» закончился фильм «Террор варваров» – американский псевдоисторический боевик с мускулистыми скифами, чуть прикрытыми кусочками шкур с убитых ими леопардов, и с девицами, ничем не прикрытыми, но зато тщательно наманикюренными. Люди разошлись, и стало совсем тихо. Пронеслась желтоглазая машина, дробно простучали каблучки – и снова ни звука в городе, залитом мертвенным светом реклам. И даже лимонная долька месяца кажется рекламой.

…И вдруг совсем рядом я слышу плач. Осторожно открываю дверь в холл – там никого нет. Возвращаюсь в номер – явно кто-то плачет. Выглядываю в окно: через балкон от меня сидит мужчина. Он без пиджака. Видно, как у него трясется спина. В дверях, позади мужчины, стоит женщина. Я присматриваюсь: это та самая пара, молодожены, которым негде было провести свою первую ночь.

Осторожно закрываю окно и звоню вниз, к месье Жоржи. Он быстро поднимается в номер. Лицо у него усталое, а глаза смотрят грустно и очень спокойно.

– Да, я все знаю, – говорит он, – я знал это и тогда, когда он только решил идти с ней в церковь. Я знаю о ней кое-что. Не ее вина – как-то нужно было кормить семью. И потом оккупация. Вы не знаете, что такое оккупация, что такое пьяные солдаты и офицеры с карманами, набитыми деньгами. Она знала это. А он только что узнал.

По холлу быстро простучали каблучки.

– Все, – сказал месье Жоржи, когда их стук на лестнице стих. – Все. Конец замужеству…

Утром я проснулся от криков зеленщиков: прямо под моим балконом базар. У зеленщиков веселые, звонкие голоса.

Солнце, пробившись сквозь жалюзи, вьет на ковре затейливый рисунок. Я открываю окно и вижу на балконе парня, который сидит в той же позе, что и ночью. Он услыхал, как я открыл окно. Обернувшись, он смотрит на меня.

Лицо у него осунувшееся и постаревшее. Он долго смотрит на меня, а потом говорит:

– Ничего. Добрый день, сосед. Ничего.

И поднимается со стула. Толкает рукой дверь. Оборачивается еще раз, хочет улыбнуться, но улыбки не получается. Парень уходит.

А Бейрут, умытый солнцем, шумит, звенит – веселый, красивый город, настоящая жемчужина Востока.

Пристегнувшись к креслу…

…На щитке вспыхивают слова: «Внимание! Не курить! Привяжитесь к сиденьям». Молоденькая стюардесса объявляет:

– Мы покидаем Бейрут, столицу Ливана…

Всего три дня я провел здесь. Десять часов в Египте, остальные – в Ливане. Ведь основная цель – Ирак: Багдад, Вавилон, Басра…

В суматохе поездок, в знакомствах с новыми людьми не успеваешь толком обдумать увиденное. Поэтому к самолету относишься, словно к письменному столу – здесь можно спокойно полистать записи, разобраться в некоторых впечатлениях и, как говорится, подвести под чем-то черту.

…Бейрутские журналисты рассказали мне, что во время пребывания в Ливане шестого американского флота некоторые правые газеты восторженно захлебывались, приветствуя этот визит. Свой восторг они мотивировали следующим образом: в составе флота около шести тысяч человек. Каждый матрос, сходя на берег, получал восемьдесят долларов на «гулянку». 6000 × 80 = 480 000 долларов. Полмиллиона. Не считая денег, оставленных более состоятельными офицерами в казино, ресторанах и публичных домах. «Приток иностранной валюты – основа процветания государства!» – утверждали правые газетчики. А перед моими глазами вставал шофер Лион и его жена, которая должна была кормить семью. Одна ли она такая? Плата за обучение в школах и колледжах огромная, работу женщине найти необычайно трудно. Где же выход, если в семье пять маленьких, отца нет, а мать больна?

Так кому же несут процветание эти «флотские доллары»?

…Огромный холл бейрутского аэропорта отделан фресками. Фрески эти, конечно, не имеют ничего общего с классической настенной живописью. Рисунки на стенах рекламируют то, что ждет человека в Ливане. Рулетка, баккара в казино, ночное кабаре с девочками из «Мулен Руж», охота, катание на лыжах, купание в лазурном море – словом, бездумное, веселое времяпрепровождение. Были б деньги: доллары, франки или фунты – не важно! Обменный банк и бесчисленные менялы к вашим услугам.