Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу

– У вас нет семьи?

– И вы счастливы?

– О да!

– Но как же можно быть счастливым, когда нет детей?

– Все люди, – спокойный жест руками, словно обнимающими мир, – мои дети. Моя Мать, – глаза подняты к огромной скульптуре Богоматери, – здесь, а Отец – Бог. Он несет людям счастье и спокойствие. Люди, которые верят в Бога, – чистые люди светлой души…

У ворот храма скрипят тормоза. Почти упершись радиатором в решетку, останавливается голубой «шевроле». Кутаясь в легкие меховые пелерины, из автомобиля выскакивают две молоденькие женщины и, прикрывая руками пышные прически, бросаются к храму. Следом за ними идет пожилой мужчина в визитке. Он идет медленно, ступая по лужам, тяжело дыша. Лицо у него белое, испитое, под глазами – отеки.

Мурад знает все; он осторожно трогает меня за рукав и шепчет:

– Это господин из казино.

Совсем неподалеку от храма – огромное казино, а попросту говоря, игорный дом.

– А этот ваш сын тоже чист душой? – спрашиваю отца Мориса. – Он что, приезжает в храм просить у Бога выигрыша? Или, быть может, удачи в шулерстве?

Отец Морис смотрит на меня и молчит.

– Там, – я киваю на казино, – ваши дети тоже проводят время богоугодно, а?

С лица отца Мориса сходит улыбка. У глаз собираются добрые морщинки рано состарившегося человека. И он тихо отвечает:

– Знаете, я никогда не смотрю в ту сторону…

Моросит дождь. Мелкий, словно процеженный сквозь рваное решето низких туч. Капли дождя о чем-то быстро шепчутся с накрахмаленной листвой пальм. Далеко-далеко внизу Средиземное море… Отец Морис поворачивается и идет в храм следом за теми тремя, из казино, за своими «детьми», у которых есть бог – золотые кружочки, на которые, как им кажется, можно купить все: и любовь, и отпущение грехов.

Две точки зрения

– Будьте любезны, пачку сигарет.

– «Кент»? «Кэмэл»? «Лаки страйк»?

– Нет, спасибо. Я не хочу американских сигарет. Дайте ливанских, пожалуйста.

– Каких?

– Ливанских.

Продавец удивленно смотрит на меня. Выражение лица у него меняется. Если, предлагая «Кент», он весь так и светился любезностью, то сейчас, когда я попросил ливанские сигареты, в его глазах пропал всякий интерес ко мне. Человек, покупающий ливанские сигареты, которые в три раза дешевле американских или английских, – явно несостоятелен, он не настоящий покупатель.

– Простите, – говорю я, положив на прилавок деньги, – но мне кажется, вам должно быть приятно, когда приезжий просит именно ливанские сигареты…

– Больше всего мне приятен хороший оборот.

– Но ведь вы ливанец?

– Месье, я торговец.

Лучшая иллюстрация к словам Маркса о том, что деньги не имеют родины…

Этот продавец, имея дело с иностранными фирмами, как выяснилось, преуспевает. А вот другой коммерсант, торгующий ливанской обувью, жаловался мне:

– Подумайте только, я вынужден продавать свои товары, мало в чем уступающие французским, в два-три раза дешевле. Что же делать? Я хочу увеличить свой бизнес, расширить мастерскую – и не могу свести концы с концами. Бросить все и стать перекупщиком у французов? Обидно. Ведь я ливанец, вы понимаете…

Это представитель национальной буржуазии, дела у которой исключительно трудны: иностранная конкуренция давит местную промышленность и ремесла. Великолепные ливанские товары сплошь и рядом не находят сбыта.

Соседний балкон

Портье в отеле, где я остановился, очень молод, очень красив и подчеркнуто элегантен. Его зовут месье Жоржи. Каждый день недели он встречает новым галстуком. Месье Жоржи общителен. Он знакомится со всеми иностранцами.

– Добрый вечер, месье, – улыбается он из-за своей конторки, – как вы отдохнули с дороги? Хорошо? Я рад. Вы идете смотреть Бейрут? Месье, будьте внимательны и запоминайте все, чтобы ночью увидеть во сне жемчужину Востока. Бейрут видят во сне все – уверяю вас! Вы слишком тепло оделись – сейчас все-таки тридцать. Ах, у месье нет белого пиджака? Французы говорили: «Человек без белого пиджака может быть либо финансистом, либо честным человеком». Почему говорили? Потому что сейчас у нас говорят по-арабски. Простите, вы издалека? О, из России?! Салам ва ахлан! Тогда вы явно честный человек, ведь в России нет финансистов! Месье приехал провести в Бейруте отпуск? Ах, вы пишете?! О, я обожаю художников. Ах, не живопись? Литература! Я знаю Толстого, я читал его рассказы о ковбоях.

– Вы имеете в виду «Казаков»?

– О-ля-ля, какая разница, месье, казаки или ковбои – и те и другие ездят на лошадях и любят женщин!

Навстречу по холодной мраморной лестнице поднимаются двое – парень и девушка. В руках у девушки цветы. Парень вертит цепочку с автомобильным ключом на указательном пальце. На руках, а особенно на сгибах пальцев видны черные точечки въевшегося в кожу машинного масла.

– Салам! – весело говорит парень. – Мы пришли!

– Салам! – отвечает месье Жоржи. – Поздравляю. Ваш номер 503. Э, Ахмед! – кричит он своему помощнику. – Дай ключ Лиону, он только что из церкви.

Лион и его жена садятся в лифт.

Месье Жоржи качает головой и прищелкивает языком. Он видит мое удивление. И он говорит: