Читаем Нефоры полностью

С кем-то я знакомился на тусах, которые устраивал Слепой Пью. Пью дорожил своей репутацией, и чем старше становился, тем скучнее становились устраиваемые им тусовки. Нет, бухла там было в избытке. Не было свободы. Пью в какой-то момент ударился в религию и начал задвигать, что ругаться плохо, вести себя аморально плохо, поклоняться Сатане плохо… Да все плохо, что не попадало под новые убеждения Пью. В итоге на его тусовки стали собираться исключительно цивильные нефоры, пиздюшня, боявшаяся пиздюлей, и прочий духовный сброд. На одной из таких тусовок Кир дал Слепому Пью в здоровый глаз и, плюнув на старого товарища, ушел, чтобы больше не вернуться.

Остальные нефоры устраивали тусовки исключительно для своих компашек, и попасть на них можно было лишь в одном случае. Если ты знал кого-нибудь из приглашенных. Мы знали многих. С кем-то знакомились на рок-фестивалях, которые проводились летом в нашей области. Изредка такие фестивали посещали забытые миром русские рокеры, но чаще всего на сцене рубились местные метал- и панк-команды. С другими знакомились на тех же вписках и квартирниках. Порой пересекались на улице, цеплялись языками и уходили уже знакомыми. Но основная масса знакомилась в магазине «Черное солнце» – единственном месте, где можно было купить лицензионные диски и пластинки, в том числе и метал.

Хозяин магазина, Гоблинс, в миру дядя Сережа, знал почти каждого нефора нашего города. Потому что последним больше некуда было идти. Или на блошиный рынок, где продавались пиратки и mp3-сборники, или в «Черное солнце», где можно было купить лицуху, шмотки, журналы и прочий хлам по типу перстней из нержавейки, напульсников из дерматина и китайских косух, которые облазили с первым морозом.

Зато стоило спуститься по гладким ступенькам, открыть дверь с криво нарисованным черным солнцем, как ты сразу понимал – я дома. У одной стены стояли стеллажи с винилом, который покупали исключительно фанаты. Рядом с ним, почти у самой кассы, прилавок с популярными на тот момент исполнителями разных жанров – от попсы до рэпа. Над кассой висят те самые китайские косухи, шарфы и флаги. А в другой комнате, если пройти зал с винилом насквозь, царил один лишь метал. Даже у грайнда был свой отдельный стеллаж, что уж о других жанрах и поджанрах говорить. А за кассой в любое время года стоял сам хозяин – широкоплечий, хромающий на правую ногу Гоблинс. Он, казалось, знает о метале все. Помнится, как в первые разы я, робея, подходил к нему и просил дать что-нибудь вроде «Dimmu Borgir». Гоблинс сразу становился серьезным, лоб перечеркивала суровая морщина, и он на секунду задумывался.

– Какой альбом зашел? – спрашивал он.

– «Enthrone Darkness Triumphant», – отвечал я, вытаскивая из кармана листочек с записанным названием. Дядя Сережа кивал, брал меня под руку и отводил к стеллажу с блэком. Затем буднично тыкал пальцем в нужные джевелы.

– Этот, этот и… вот этот, если любишь мелодизм и клавиши в блэке.

– Спасибо, дядь Сереж, – улыбался я и, взяв рекомендованное, отправлялся в темный угол, где стоял проигрыватель с наушниками. А затем следовал мучительный выбор – найти тот самый альбом, который будешь слушать на протяжении месяца. Лицуха была дорогой, и я нечасто мог позволить себе что-то новое. Но иногда до одури хотелось именно лицуху. С буклетом, качественной полиграфией и звуком, в отличие от пиратского дерьма с блошиного рынка. Был еще один плюс. Гоблинс никогда никого не гонял, и если ты занял проигрыватель, то можешь слушать столько, сколько надо. Для этих целей в магазине стояло три проигрывателя, и еще один плеер дядя Сережа держал под прилавком. На всякий случай. В итоге я всегда уходил с одним, а иногда и с двумя дисками, если не мог определиться.

Правда, иногда мы злоупотребляли добротой Гоблинса. Жаба и Кир порой пиздили диски, но делали это по-хитрому. Накопив денег, они приходили в магазин, брали горку дисков и топали к проигрывателю в темный угол, откуда дядя Сережа не мог их увидеть. Понравившийся диск, который хотелось иметь в коллекции, забирали целиком. А остальные воровали: подкладывали под тот, который покупали, или прятали в многостраничном буклете по диску на разворот. Естественно, Гоблинса одурачить было сложно, что он однажды и подтвердил, когда Жаба, оборзев, спиздил кучу дисков, засунув их себе за пазуху и позорно спалился, рассыпав их на кассе. Кир, увидев это, побледнел и хотел было съебаться, но дядя Сережа как-то слишком грустно на него посмотрел и покачал головой. Кир не стал спорить и, понурившись, вытащил то, что украл сам: пару дисков не сильно известных групп. Я же задрал подбородок, как бы говоря, что чист, и развел руки в стороны.

– Его я могу понять, – тихо сказал Гоблинс Жабе, указывая на Кира. – У него жизнь тяжелая. У этого, – кивок в мою сторону, – тоже, но он у меня не ворует. А ты? У тебя денег нет?

– Есть, – еле слышно ответил Жаба, осторожно выкладывая украденное на прилавок.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Апостолы игры
Апостолы игры

Баскетбол. Игра способна объединить всех – бандита и полицейского, наркомана и священника, грузчика и бизнесмена, гастарбайтера и чиновника. Игра объединит кого угодно. Особенно в Литве, где баскетбол – не просто игра. Религия. Символ веры. И если вере, пошатнувшейся после сенсационного проигрыша на домашнем чемпионате, нужна поддержка, нужны апостолы – кто может стать ими? Да, в общем-то, кто угодно. Собранная из ныне далёких от профессионального баскетбола бывших звёзд дворовых площадок команда Литвы отправляется на турнир в Венесуэлу, чтобы добыть для страны путёвку на Олимпиаду–2012. Но каждый, хоть раз выходивший с мячом на паркет, знает – главная победа в игре одерживается не над соперником. Главную победу каждый одерживает над собой, и очень часто это не имеет ничего общего с баскетболом. На первый взгляд. В тексте присутствует ненормативная лексика и сцены, рассчитанные на взрослую аудиторию. Содержит нецензурную брань.

Тарас Шакнуров

Контркультура