Нефоры

– Ты совсем ебанутый? – буркнул Балалай. Но смотрел он на Маргошу, которая стала подавать признаки жизни и даже вывалила рыжую сиську. – Ты дойки-то свои спрячь, солнце. Мы тут избирательные, знаешь ли…

– Пшелнахуй, – снова просипела Маргоша, заставив Кира рассмеяться. Он поднялся с пола, обошел парочку по кругу и кивнул.

– Ладно, – хмыкнул он и повернулся к Жабе. – Жаб, ебаться хочешь?

– Нет, – соврал тот. Меня передернуло, когда я увидел его глазки, загоревшиеся жадным блеском.

– Бля, Жаб, если ты ща согласишься, я тя отхуярю, а потом забуду, – пьяно протянула Ирка и рассмеялась, когда Жаба скривился.

– Короче, Люк. Иди нахуй отсюда, – поморщился я, однако тощий не собирался уходить. Он потоптался, а потом вздрогнул, когда его в спину пихнул могучий пацан с толстой цепью на боку.

– Заебал ты приставать ко всем! – рявкнул он. – Или сам съебись, или я тебя из клуба выкину, нахуй!

– Не шуми, Стасон. Чо ты начинаешь… – Люк не договорил, потому что незнакомый нам Стасон вдруг рассвирепел и влепил парню поджопник, из-за которого Люк улетел в угол вместе с полуживой Маргошей.

– Держитесь от них подальше, – предупредил здоровяк, закуривая сигарету. – Эта дрянь обдолбанная чем только не болеет.

– Мы ж не совсем ебнутые, братка, – благодушно улыбнулся Олег.

– Хуй знает, – ответил здоровяк и представился: – Стас. А то хули я такой невежливый.

– Очень приятно, – хмыкнула Ирка и кивнула в сторону Люка и Маргоши, которые с трудом поднимались с пола. – Местные?

– Ага. Торчки, – Стас сплюнул в урну и затянулся сигаретой. – Все мозги просадили, ходят теперь и побираются. Как тараканы, блядь, через охрану пролезут и давай доебываться до каждого. Они брательника моего пьяного на еблю развели, так тот теперь в больничке разлагается. Дурь у них, кстати, тоже не советую брать, если балуетесь. Хуй знает, из какого говна они ее готовят.

– За науку спасибо, – снова улыбнулся Олег, задумчиво смотря вслед уходящим Люку и Маргоше. – И много тут таких?

– Торчков? Да жопой жуй, – ответил Стас. – Только те мирные, а эти, блядь, занозы хуевы. Их и пиздили, и вышвыривали, а они один хуй как-то пролезают. Говорю ж, тараканы.

С Люком и Маргошей я встретился еще раз, в не самый радостный момент жизни. А сейчас просто проводил их взглядом, искренне недоумевая, как можно так опуститься. Я всегда считал, что выход есть из любой сложной ситуации, но эти долбоебы, видимо, решили, что нехуй его искать, и просто смирились.

Потом выяснилось, что парочка широко известна и на Окурке, и за его пределами. Они жили в заброшенном доме на самой окраине Блевотни, и мы с Киром неслабо удивились, что до сих пор их не встречали. Тот дом иначе как гадюшником и не назовешь. Земля вокруг покосившейся хибарки хрустела от битых ампул, использованных шприцов и разного говна, а калитка была открыта и днем, и ночью. Даже наш участковый, дядя Миша, давно положил хуй на Люка и Маргошу, изредка принимая парочку их постояльцев, чтобы выбить себе премию. И зря. Надо было давно этих ублюдков запереть куда подальше.

Люк барыжил наркотой, попутно продавая за дозу всем желающим свою подругу Маргошу или её умственно отсталую сестру Галю. Поговаривали, что в местном детдоме уже места нет, потому что всё заполонили Галины ублюдки. Мы с Киром как-то проходили мимо их дома, направляясь на речку, чтобы порыбачить и попиздеть за жизнь.

– Пиздец, братан. Эт разве жизнь? – зло бросил Кир, увидев, как голый Люк стоит во дворе, где ему отсасывает какая-то грязная баба. – Я думал, что Сет Путнам дегроид редкостный, а у нас оказывается местный такой же живет.

– Они сами её выбрали, – буркнул я в ответ, – жизнь эту. Или выбраться из неё не сумели.

– Все равно пиздец, – вздохнул Кир. – Если я когда-нибудь так опущусь, дай слово, что найдешь меня и пристрелишь.

– Если сам не сдохнешь раньше времени, – рассмеялся я, хлопнув Кира по плечу. – Погнали. Тут воняет пиздец как адово.

Иркины знакомые как-то сказали, что Люк и Маргоша устраивают вписки, вот только нормальных нефоров там очень сложно встретить. Мы, конечно, тоже не ангелы, но на тех вписках, которые посещали, было куда цивильнее, чем в притоне Люка и его страшной бабы.

Вписки – это странная вещь. Вроде кодляк, где ты тусуешься с единомышленниками и запросто можешь склеить бабу на вечер, а с другой стороны тот еще, блядь, свинарник, в котором приличным людям точно не место. Виной всему, как ни странно, сами люди. Потому что никогда не знаешь, кого ты встретишь на той или иной вписке.

В нашей компашке «вписочным связным» был Балалай. Он всегда был в курсе того, когда и где намечается тусовка или квартирник. С учетом того, что Балалая знал весь город и даже в области его имя слышали, мы спокойно могли примкнуть к любому кодляку и культурно там отдохнуть. Достаточно было сослаться на нашего друга.