Небо в кармане

– Лететь, – поправил. – Мы же летать собираемся. Правильно догадался, влево и вправо, так и есть. И никуда мы не вывалимся, если ты спокойно сидеть будешь.

Тут я немного надавил интонацией. Отец понял, в примирительном жесте выставил вперед ладони:

– Конечно, спокойно. Я не враг самому себе, и тем более, тебе.

Само собой, намечавшееся событие, да еще с самим князем во главе не могло не привлечь большого количества любопытных. Опять же, первым делом мои мастера пришли с подмастерьями. Без них мне никак. Никому другому не доверю планер в полет выпускать. После первого полета учли допущенные ошибки, разобрали неправильные наши действия и наметили правильные. Надеюсь, в этот раз и во все последующие такой толпы праздношатающегося на посадочном поле народа я не увижу.

Покатили потихоньку. Я впереди иду, народ передо мной в стороны расступается, жмется ближе к деревьям, оттуда головы тянет, все рассмотреть старается. На князя чуть ли не молятся, даже детишек малых матери перед собой держат. А ведь любят здесь моего отца, иначе бы так себя не вели. Заметил, что и крестят его украдкой, чтобы не заметил.

Выкатились на луг…

– Ну, как тебе? Не передумал? – подошел к кабине. Послюнил палец, поднял его над головой…

– Ты что делаешь? – удивился отец.

– Ветер определяю, – улыбнулся.

– Понятно. Так можно же и по деревьям направление определить? Да и по траве тоже… Смотри, в какую сторону метелки наклоняются, туда и дует, – с важным видом принялся поучать меня.

– Так-то оно так, но по пальцу надежнее. А по траве… Она же то в одну сторону клонится, то в другую. Видишь? Лучше по пальцу.

– Тебе виднее, – не стал спорить князь. И решил оставить за собой последнее слово. – Только в приличном обществе не вздумай так себя вести.

Еще бы пальцем при этом погрозил, вообще бы примерным воспитателем оказался.

А слово все-таки за мной будет:

– Так ты от ответа не уходи, передумал или нет?

– С чего бы это? – удивился отец. Поерзал на сиденье и тихонечко проговорил, чтобы больше никто не услышал: – И хотел бы, да уже не могу. Урон чести будет. Успокойся, шучу я так. Не передумал и не передумаю. Если мой сын не испугался, так неужели я испугаюсь?

И тут же добавил, пока я над ответом раздумывал:

– Ты что, не мог сиденье помягче сделать? Или с коляски снять? Уже отбил себе все.

– Да мне как-то все равно было, на чем сидеть, – удивился. – Ладно, двигайся назад, я на свое место залезу.

Уселся, спину назад отклонил, тем самым заставил отца еще сильнее от меня отодвинуться. Ну а что? Тут хоть и нейтральная по факту центровка, но кто его знает, как планер с таким весом на взлете себя поведет? Мало ли я какие доли процентов не учел? Да и невозможно на коленке все учесть, тут рассчитывать нужно или определять практическим путем.

Довольно лирики. Пора к инструктажу переходить. Развернулся, подозвал стоящего у коляски управляющего:

– Цепляй веревку!

Подождал, пока он проделает эту процедуру и выпрямится, тогда и продолжил говорить:

– Игнат Иванович, ты лошадку сразу не гони, первым делом слабину веревки выбери. Как в тот раз, помнишь? А когда уже нас потянешь, тогда и погоняй. И сразу в сторону отворачивай, как мы отцепимся. Высоко подниматься не будем, пролетим немного по прямой и на посадку пойдем. На первый раз хватит. Так что уходи обязательно, а то можешь нам помешать. Понял?

– Понял. Вон, Степан Фролыч от усадьбы торопится. Подождем или без него начнем?

– Можно и подождать, – повернулся в указанном направлении. – Вдвоем вам проще будет.

Отец сидит вроде бы как спокойно, только головой во все стороны крутит и внимательно к моим распоряжениям прислушивается. Выводы наверняка для себя какие-то делает. А меня что-то мандраж притряхивать начал. То спокоен был, как удав, а тут что-то заволновался. Почему?

И сам же себе ответил. Много разного на меня сегодня навалилось, слишком много. До этого момента жил, как дышал, вперед шел и не спотыкался, не оглядывался. Учился и не забывал выученное. Потому что на кону стояла моя успешная жизнь в этом мире. А стоило только отцу оказаться у меня за спиной, как стало зябко в груди. А ну как случится что нехорошее. Не за себя боюсь, за него. Ответственность же!

Почему? Кто он мне, кто мне все эти люди? Никто же, верно?

Нет, неверно. Что-то ворохнулось сердце, забилось чаще, застучало тревожно – это мой отец, моя родная кровь! Это не я сказал, он. И сказал правду. Кроме нас двоих, больше здесь других таких нет. Так нужно ли мне сейчас рисковать всем?

И сам же себе ответил – нужно! Но с умом…

Поэтому сейчас сделаю простой подлетик. Никаких высот и скоростей, никаких виражей. Проверю, достаточно ли прочной получилась конструкция, угадал ли с центровкой, получится ли вообще оторваться от земли с возросшим весом.

Дал отмашку управляющему, тот к Степану наклонился, что-то ему на ухо проговорил. Да понятно, что. Инструктирует, мои слова передает.