Не так страшен чёрт, как его малюют (СИ)

— Престранная история! Провалиться мне, если здесь не скрыто нечто, затрагивающее честь этого змея в сутане! В другой час я бы вытряхнул из него всё недосказанное.

История с уличной плясуньей всплыла сама собой, на третий день, после ужина, когда Тристан лениво развалился в кресле возле стола, поглядывая на сидевшего напротив Квазимодо. Довольный и сытый куманёк настроен был поболтать. Он приказал слуге принести чернила, перо и бумагу. Успевшие надоесть расспросы Квазимодо о Клоде Фролло и восторженные рассказы о нём же заставили его иронически фыркнуть:

— Послушать тебя, так твой мэтр прямо святой! Что, чёрт подери, он даже ни разу не поднимал на тебя руку?

Быстро черкнув пером несколько слов, Тристан пододвинул листок к Квазимодо. Тот смутился, прочитав: «Мэтр бьёт тебя?»

— Когда учил грамоте… Мне перепадало розгой… — промямлил горбун и поспешно пояснил. — Я тогда ленился, а то не запоминал. Мэтр Клод никогда больше не бил меня!

— Значит, шрамы у тебя только после позорного столба? — продолжал допрос неумолимый прево.

— Да, да, мессир Тристан, — закивал Квазимодо, — вы сами видели, как мой господин лечил меня.

— Порка у столба из-за уличной девки — велика честь! — сквозь зубы проворчал Тристан. — Почему же твой святой мэтр не вступился за тебя на суде?

Затем, не давая горбуну передышки, он задал следующий вопрос: «Зачем ты напал на цыганку?»

Квазимодо, застигнутый врасплох, ловил ртом воздух будто выловленная из воды рыба. Напоминание о цыганке воскресило в нём полузабытый под гнётом переживаний лёгкий образ танцующей Эсмеральды. Но как ответить прево, не выдав отца Клода, он совершенно не знал.

— Ну, ну! — подбодрил Тристан, подаваясь вперёд, скаля зубы. — Зачем ты выслеживал девчонку? Ты же шагу не ступишь без подсказки. Кто тебя науськал? Мэтр?

Квазимодо задрожал всем телом, разобрав, что написал ему прево: «Священник заставил тебя схватить цыганку?»

— Нет, я сам… — выкручивался горбун, пригвождённый к месту испытующим взглядом мессира Отшельника. — Она так красива, и я не удержался.

— Не лги мне! — зарычал Тристан.

Квазимодо прочёл по губам и заключил, что отпираться бессмысленно. Он сознался.

— Да, мессир Тристан, мэтр был там. Он велел схватить цыганку. Зачем — я не знаю.

Тристану хватило и этого.

В целом же отношения королевского любимца и бывшего звонаря складывались ровные. Тристан находил забавным общение с необычным постояльцем, хотя подчас и злился из-за его нерасторопности. Доверие Квазимодо ещё более укрепилось после сообщения о письме к мэтру. Даже дурная привычка Тристана показывать зубы в волчьем оскале уже не так пугала горбуна. Его проживание в доме прево маршалов, следует заметить, не лишено было определённых прелестей. Слуги, хоть и смотрели косо, всё же старались угодить ему. Он спал на мягкой постели, застланной чистым бельём и не шедшей ни в какое сравнение с тюфяком на каменном полу. Он лакомился пищей, превосходящей по вкусу монастырские блюда. Его не донимали дотошные люди с их прикосновениями, насмешками, бесцеремонными разглядываниями. Но всё-таки никакие блага не могли заменить отторгнутому от привычных условий горбуну родной собор и отца Клода. Квазимодо преданно ждал. На четвёртый день неугасающая верность его была вознаграждена.

Горбун, благодаря острому зрению, издали заприметил повозку, рядом с которой на гнедом жеребце ехал знакомый рослый солдат, обыскивавший его в лесу. Сердце Квазимодо забухало как колокол, когда он узнал того, кто сидел в повозке — это лицо он безошибочно угадал бы среди тысяч других лиц. Квазимодо часто задышал. Губы его растянулись в широкой счастливой улыбке. Он хотел немедленно бежать вниз, встречать священника, но ноги будто приросли к полу, из горла от волнения вырвался лишь приглушённый писк.

Между тем путники остановились. Квазимодо видел, как Клод ступил на мостовую, расплатился с возницей и вслед за Пти-Андре, успевшим привязать коня, подошёл к дверям. Фролло не смотрел наверх и не замечал суетившегося у окна воспитанника. Взгляд его упёрся в каменные канаты, вьющиеся вдоль фасада. Клод не знал, что достопримечательностями этими дом обязан причудливой моде и архитектору, а вовсе не дьявольской прихоти Тристана Отшельника, купившего жильё уже с украшениями. Впрочем, вряд ли знание утешило бы его.

В эту минуту шедший мимо горожанин замедлил шаг и толкнул локтем своего приятеля.

— Гляди-ка! — указал зевака. — Тристан-душегуб вызвал священника, чтоб изгнать демона, которого сам же приволок в свой дом.

Клод насупился. Пти-Андре обернулся к болтунам с намерением задать им трёпку, а те, прибавив ходу, мгновенно очутились вне пределов досягаемости. Махнув рукой, солдат обратился к вышедшему встречать гостей вышколенному лакею:

-Я привёз господина архидьякона Жозасского.

— Мы ждём его. Господин предупредил нас, — поклонился слуга. — Милости прошу, святой отец!

— Я сообщу господину Тристану, — пообещал Пти-Андре и, не задерживаясь более, уехал в Плесси-ле-Тур.