Не измени себе

Понемногу обо мне начала распространяться молва. Постепенно она обрела форму легенды: якобы в Сибири существует такой врач, который может вылечить любого хромого, горбуна и даже лилипута. Из разных областей ко мне повалило множество пациентов. Куда я их мог деть? У меня было всего сорок коек. Единственное, что я мог сделать, - это втиснуть в то же помещение еще десять больных. Остальных я поставил в очередь. Она оказалась фантастической последний записавшийся больной должен был явиться ко мне только через 8 лет! Но они соглашались ждать. Иного выхода для них не существовало. Эти люди были приговорены медициной к безнадежности, в их душе давно угасла всякая перспектива на выздоровление. В мой метод они, видимо, не верили тоже, но слухи (пусть на 90 процентов неправда) будоражили их сознание.

Один из таких больных сказал: "Без надежды не могут жить даже здоровые люди. Если она (надежда) возникает у калеки, для него это уже иной способ существования".

Впоследствии, через пятнадцать лет, когда у меня стало уже 360 коек, очередь не уменьшилась, а удлинилась - до девяти, десяти лет. Я не уставал поражаться тому неисчислимому количеству страждущих, которые ждали помощи. Основную массу составляли "старые" больные: искореженные войной или с рождения обделенные природой. Такие пациенты (за исключением немногих, тех, кого несчастье особенно ожесточило), как правило, обладали щедрой душой. В жизни они больше всего ценили не благополучие и даже не само здоровье, а человеческое отношение к ним физически нормальных людей.

Одного я как-то спросил:

- Почему вы такой нелюдимый?

Он ответил:

- Если бы вы девятнадцать лет подряд извивались при ходьбе во все стороны, точно скоморох, да еще при этом чуть ли не каждый день видели, как на тебя указывают пальцем!..

Постепенно я стал браться за все более сложные случаи. Мне удалось разработать уже около пятидесяти методик применения своего аппарата. Я стал заменять сложные многоэтапные хирургические операции более щадящими одноэтапными. Научившись управлять посредством аппарата "костеобразованием", я убедился в возможности излечивать таких больных, которых прежде травматологи считали безнадежными: укороченные на 10-20 сантиметров конечности, врожденные вывихи, туберкулез кости, сильная кривизна ног. Не все (особенно поначалу) выходило у меня гладко, но, ежедневно накапливая опыт, я понемногу смелел. Дольше всего я ломал голову над проблемой удаления ложных суставов. Как они образуются? Да очень просто. Человек сломал кость, и отломки в результате нагрузки, постоянно притираясь друг к другу, образуют своеобразную капсулу, то есть новый промежуточный сустав. С подобным суставом человек способен выполнять легкую работу, передвигаться, но в любую секунду от неосторожного движения его ожидает вторичная катастрофа.

Ложные суставы пробовали удалять многие травматологи - безуспешно. Сделать это не позволял все тот же гипс.

Я начал рассуждать так. Раз мой аппарат способен удерживать костные отломки в неподвижном состоянии, то ненужный сустав, видимо, можно просто раздавить при помощи сильного сжатия и, зафиксировав это положение, ждать, когда кость срастется в одно целое.

У меня была тяжелая пациентка - двадцатилетняя девушка Светлана Н. В результате автомобильной катастрофы и последующего трехлетнего лечения в нескольких клиниках у нее укоротилась левая голень на 16 сантиметров и появился ложный сустав. Свое несчастье девушка переносила очень стойко. До поступления ко мне ей сделали четыре операции. Ни к чему хорошему они не привели. В Сургану Светлана явилась уже от отчаяния, на ампутацию ноги. Помимо большого укорочения и ложного сустава, у нее началось и загнивание кости остеомиелит.

- Я ни во что не верю, - сказала она. - Вы моя последняя надежда. Если сочтете нужным отрезать ногу - отрезайте. Больше мне ехать некуда, я все перепробовала.

Я ответил:

- Ампутировать вашу голень никогда не поздно. Давайте сначала подумаем.

А думать надо было прежде всего о том, как произвести хирургическое вмешательство при остеомиелите. Во всех пособиях, справочниках и учебниках подобные эксперименты категорически запрещались.

Но на собаках я пробовал. Как ни странно, но в результате операций загнивание кости ликвидировалось. Почему, я тоже не знал, а только догадывался.

Неделю спустя я вызвал к себе Светлану и откровенно поведал ей о своих сомнениях. Она сказала:

- Прошу вас. Если есть хоть один шанс, делайте со мной все, что хотите.

Я ее прооперировал, через три месяца загноение кости прекратилось, а нога удлинилась на шесть сантиметров. Однако ложный сустав, как я его ни сдавливал аппаратом, по-прежнему оставался. И вдруг меня осенило: не сжимать надо костные отломки в ложном суставе, а растягивать!

Я произвел вторую операцию - через полгода Светлана ушла от меня на двух здоровых ногах.