Не демонтировать!

– А вы подождите, – посоветовал я. – Или не ждите. Я все-таки на двадцать лет старше вас. Не очень-то удобная ситуация – для вас. Не знаю, захочется ли вам появляться в обществе старого осла, застрявшего в эпохе хиппи. Пока еще дело не зашло так далеко, чтобы нельзя было дать задний ход. Если хотите, я уйду в библиотеку, как собирался, а вы вернетесь к прежним делам.

Говоря это, я испытывал горькое сожаление. Мы еще не влюбились друг в друга без памяти, но рвать узы уже было больно.

Она тоже не обрадовалась моим словам.

– Вы серьезно?..

Я кивнул.

– Только если я уйду, вам лучше отойти от дерева подальше, иначе вы втюритесь по уши в первого же парня, который мимо вас пройдет.

Она еще разок опасливо оглянулась на ель, словно та покушалась на ее жизнь.

– У вас получается, что мне не предоставлено никакого выбора?

– Так оно и есть. Во всяком случае, очень ограниченный выбор. И чем дольше мы остаемся вместе, испытывая на себе влияние этого дерева, тем меньше выбора будет и у вас, и у меня.

– По-моему, вас такая перспектива не слишком расстраивает.

Я пожал плечами.

– Я подумал про вас: «Какая хорошенькая!» еще до того, как попал в зону действия дерева. В такую, как вы, я бы запросто влюбился и без его помощи.

Она села и обхватила руками колени.

– Знаете, я не хочу вас обидеть, но все это становится все более странным! Возможно, вы к такому привыкли, все-таки помните шестидесятые годы, но мне не по себе: я ведь даже не знаю, как вас зовут!

– Артур, – ответил я. – Но друзья называют меня Джейд[5] за зеленые глаза.

– Да, я заметила, какие они зеленые… Ладно, Джейд, меня зовут Меган. Сейчас я очень смущена. Мне нужно побыть одной и хорошенько поразмыслить. Только я не хочу, чтобы вы вот так взяли и ушли. Может быть, встретимся снова часа через два?

– Конечно. – Не знаю, что было причиной легкости, которую я почувствовал, – возможно, снова проделки дерева; но какая разница? Главное, она назначила мне свидание!

– Прямо здесь? – спросила она.

– Ладно, – согласился я и тут же, взглянув на сияющее дерево, оговорился: – Погодите-ка, нам надо убедиться, что мы сознательно хотим снова встретиться. Может, лучше в студенческом клубе? Все-таки нейтральная территория.

– Хорошо. В студенческом клубе через два часа.

– Давайте сверим часы, – предложил я.

Она машинально посмотрела на запястье, потом сообразила, что я шучу, подняла глаза и улыбнулась:

– Убирайся!

Я убрался. Всю дорогу я довольно посвистывал.

Я провел два часа в библиотеке, но мне было уже не до компромата на Дона Рейвона. Я увлеченно шарил в компьютеризованном каталоге в поисках информации о деревьях, растущих на территории университета. В конце концов, мне попался справочник-определитель для курса ботаники. В файле оказалась карта, а на ней все университетские деревья и кусты. Дерево с аурой (дугласия, Pseudotsuga taxifilia) сопровождали две ссылки. В ссылке номер 17 рассказывалось, как отличить дугласию от родственных пород, и указывалось, что это «ненастоящая ель», потому что шишки у нее свисают вниз, а не стоят торчком, как свечки. А ссылка 18 гласила черным по белому: «Этот экземпляр часто называют «Лунным Деревом», потому что оно выросло из семечка, летавшего на Луну на «Аполлоне-14».

То-то и оно! Я оказался прав. Сдав книгу, я прошелся мимо дерева (оно знай себе сияло) и проник в студенческий клуб, где купил кофе в бумажном стаканчике и уселся за столик на видном месте. Дожидаясь Меган, я развлекался тем, что высматривал студентов, тоже наделенных аурой. Трое, два парня и девушка, окруженные, как елка в парке, серебристо-голубым сиянием, сидели вместе… На столике перед ними лежал зеленый пластмассовый диск, тоже светящийся – наверное, они запускали его под Лунным деревом. Я гадал, какая судьба ожидает этот любовный треугольник: то ли одному из парней придется быть шафером на свадьбе другого, то ли это будет любовь втроем…

Чуть поодаль я заметил ауру несколько иного свойства. Она была не серебристой, а красноватой и такой слабой, что я едва ее разглядел. Обритый наголо неонацист был окружен красной оболочкой толщиной не больше дюйма. Он сидел один в углу, спиной к стене, и то и дело нервно поднимал глаза от книги. Трижды он ловил мой взгляд; когда я в четвертый раз подряд не успел отвести глаза, он встал и направился ко мне. Я знал, что он спросит, чего это я на него таращусь, но набрался храбрости и не потупил взор. Бедняга первым опустил ресницы и прошел мимо, задев мой столик и едва не расплескав кофе. Я успел разобрать, как называется его книга: «Сезон войны». На обложке красовался мускулистый молодчик с карабином, переплетенный патронташами.