Не демонтировать!

Сперва мне показалось, что она не узнала его. Заслышав звук приближающейся машины, он оторвал глаза от теодолита, убедился, что его не собьют, и вновь приник к окуляру… она же, как ни в чем не бывало, отправилась дальше. Только услышав донесшийся от конца улицы гудок машины и визг шин, я заметил, что она едва не въехала в дорожный знак. Загляделась в зеркало заднего вида.

Диск-жокей даже кое-что заработал за хлопоты. Он провел несколько минут в косметическом салоне, пока остальные нанимали грузовик и теодолит. Этого времени хватило, чтобы выяснить, какая станция передает музыку, которую там пускали в качестве фона. Потом он немедленно отправился на радиостудию и предложил им «альтернативные хиты» – слегка отличающиеся варианты мелодий, популярных и здесь, и в его вселенной. Они запрыгали от восторга, и Соня, как мы надеялись, тоже подпрыгнула, услышав по радио его голос без всяких прелюдий и приветов.

Мы не намеревались проявлять жестокость, просто следовало показать ей, каково приходится тому, на кого не обращает внимания любимая. Насколько мне было известно, Соню никогда не бросали, она всем давала отставку сама, но глупой ее никак не назовешь, а намек был достаточно откровенным. Ну и тогда, полагал я, она все продумает и поймет, что из всех моих копий, обитавших во всех вселенных, лишь я делил с ней невзгоды и радости жизни.

Уловка почти сработала. Она сработала бы, но миллиардер тоже боролся за нее. Так что в трубке я услышал извинение, а не приглашение. Она сказала, что поняла, какую причинила мне боль, однако чувств своих не переменила. Жизнь с миллиардером сулила ей веселье, радости и приключения – я же мог предложить лишь привычный комфорт.

На этот раз я обратился к Мишель, женской версии меня самого. И вместе с Жанетт мы набрались втроем настолько, что устроили в огромной гидрокровати хозяина оргию, превзошедшую ту самую ночь, когда я познакомился с Соней. Помню только, как я смеялся над собственным непреклонным стремлением назад к глупой шлюшонке. А потом вспрыгнул на антикварные часы возле постели и вырубился.

Проснулся я в душе, Мишель поливала меня. Между выпивкой и похмельем есть стадия, когда чувствуешь себя совсем неплохо. Теперь я, очевидно, угодил в нее обратным ходом.

– Извини, – проговорил я под плеск воды, – все вышло довольно мерзко.

– Да, – согласилась она и, с сухой улыбкой качнув головой, добавила: – Найдется много людей, которые назовут мерзостью подобную ситуацию.

– Наверно, так.

– Но все-таки время от времени мне кажется, что секс втроем – во всяком случае, развлечение.

Я кивнул:

– Соня больше склонна к этому занятию. Однако я никогда не жаловался, если она приводила кого-то.

– Да. Я тоже не часто занимаюсь этим, но всякий раз не без удовольствия.

Взяв мыло, я намылил спину Мишель.

– Ну, а как Жанетт? Как она все восприняла?

– Слегка ошеломлена, но все будет в порядке. По-моему, здесь ей приходилось видывать худшие виды.

– Ошибаешься, – проговорила от порога Жанетт. Она присоединилась к нам, всем пришлось обняться, чтобы не поскользнуться под душем. – Я ничего подобного прежде не делала. Он – тоже. У него всегда была одна любовница и не на один месяц. Поэтому я и не волновалась, изображая служанку-француженку. Я и не думала, что он может подступиться с серьезными намерениями, разве что в паузе между подружками.

– Черт побери, – проговорил я. – Богатый плейбой оказался искренним моногамом. Кто бы мог в это поверить?

– Каждый моногам в сердце своем плейбой, – ухмыльнувшись, отозвалась Жанетт. – Все вы внутри не то, что снаружи.

– Поэтому мы и неотразимы, – отвечал я, задумавшись: если бы Соня тогда не наткнулась на нас с Карен, я бы так и не стал столь открытым с женщинами. А если бы я женился на Карен, как другие варианты собственной личности, то стал бы держаться с ними еще более неуверенным. Это и случилось с миллиардером.

– Вы-то двое, быть может, и неотразимы, – проговорила Жанетт. – Но не все вы.

Я нахмурился.

– Ты мне все твердишь, каким жутким типом был твой бывший босс, а вот Соня не может от него отлипнуть. Почему, как по-твоему?

Подумав минутку, она сказала:

– Потому что он еще не успел проявиться перед ней другой стороной. Поверь мне на слово: он самый настоящий сукин сын, нетерпимый собственник.

Вариант моей личности в женском исполнении поглядел на меня оценивающим взглядом.

– Что?

– Возможно, здесь ты и ошибся. Ты пытался показать ей, что за широкий ты человек, а нужно было просто намекнуть – какая он узколобая личность.

– Ну, конечно. И как же я, по-твоему, могу это сделать… с помощью циркуля?

Улыбнувшись, она чувственно провела ладонями по влажному телу.

– Предоставь это мне.