Не было бы счастья…

Летом поехали в лагерь вместе. На медкомиссии врач только справку из сада глянула и то мельком. Вяло взъерошила дочкины волосы и больше смотреть не стала. И грубоватая её фраза, что, мол, такую здоровячку поленом не перешибешь, Олег воспринял как комплимент. Здоровенькая и хорошо. Валя всю обратную дорогу допытывалась, зачем тетенька в голове копалась и даже нарушила пробор и бант съехал. Олег терпеливо разъяснял, что бывают у неаккуратных людей в голове такие жучки… ну вроде мошек… словом, кто голову не моет или берёт чужие расчески, то заводятся у таких растяп вши.

— Воши?! — удивлённо воскликнула девочка. Видимо, такая интересная и интригующая информация требовала более развернутого ответа, и Олег чуть со стыда не сгорел в автобусе, когда дочка громко продолжала допытываться: — Пап, а воши кусаются? А они летать могут, как божьи коровки? А что они едят? А если воши залезли, как человек узнает? Они, что ли, из самой головы лезут? Значит, они там уже жили воши эти?

Тётка, что сидела рядом, заёрзала, с подозрением поглядывая, и вскоре начала к выходу тискаться, хотя и не вышла, а проехала ещё остановки три. Девушка, что поначалу строила глазки сидя напротив Олега, теперь хихикала, закрывшись журналом. Он успел несколько раз на дочку шикнуть и даже за пальтишко дёрнуть, чтобы замолчала. Валя задумалась, уставилась в окно, и Олег выдохнул — слава тебе Господи, тема закрылась. Но зайдя в общежитие, словоохотливая дочка тут же рассказала коменданту, как ездили с папой на медкомиссию воши искать.

Подобные ситуации ставили Олега в тупик. Наверное, есть такие вещи, которые растолковывают мамы: что можно говорить вслух, а что нельзя. Или он попросту не знает и не умеет воспитывать собственного ребёнка. Кажется, всё предусмотрел, а тут раз — и находится новое и непонятное. Хорошо хоть, по части интимных моментов разобрались. Валюха вслед за отцом тщательно соблюдала определенные табу, которые ей оказались понятны и без лишних разъяснений. Олег никогда не позволял себе показаться перед дочкой в нижнем белье. С голым торсом — пожалуйста, а в одних трусах — ни за что. И Валя рассудила, что это всё правильно, и трусы у человека вещь слишком личная, чтобы выставлять напоказ. И, натягивая по утрам колготки, испуганно махала руками, если заглядывал в комнату, и быстро-быстро бормотала:

— Уходи, не пора, не пора!

Олег честно ждал за дверью и, поглядывая на часы, хмурился: вот ещё бы забота с сыном, таких заморочек бы не было. Лета он ждал как манны небесной. Личная жизнь с появлением дочки практически прекратилась. По первости вообще не до этого было, а потом даже когда вечерами Ануш или Лена соглашались с Валей посидеть, свидания выходили какими-то скомканными: всё время дёргался, смотрел на часы — какая уж тут романтика. Не любовь, а прямо случка. Противно даже.

Дочка в отряде прижилась быстро. Молодые вожатые ей понравились. Появились свои дела, что заставили не бегать за отцом по всей территории и не требовать, чтобы забрал к себе в комнату. Опасения, что станет ходить хвостиком и мешать работать, не сбылись. И хотя в отряде по возрасту она оказалась младше всех, но благодаря отношению к Олегу и своему командирскому характеру, гонений не испытывала. Уверенно топала рядом с вожатой и как самая громкоголосая выкрикивала речёвку:

— Кто шагает дружно в ногу? Кто примчится на подмогу? Кто с утра поднял ребят?

И остальные старательно подхватывали:

— Это «Солнышко» отряд!

Дальше шло перечисление, что «Солнышки» смелые, умелые и так далее. Олег этих речёвок наслушался за несколько лет, уже замечать перестал. А дочке всё было в новинку и пришлось выслушивать заново. Валя ходила вокруг отца, топая ногами и читая речёвку несколько дней подряд.

До слёз рассмешило её выступление на конкурсе инсценированной песни. Малышне досталось показывать песню «Проводы». Героев мало, массовки много — как раз для их отряда. Худющий белоголовый парнишка, волнуясь и сбиваясь, протянул:

— Как родная меня мать провожала, тут и вся моя родня набежала…

Дальше появлялась «родня» во главе с матерью. Эта важная роль была Валина. Наряженная в вожатский сарафан и с платком на плечах, она, уперев руки в бока, грозно вопрошала: «Ой куда ж ты, паренёк, ой куда ж ты, не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты». Взгляд и поза, и то, что «Ванек» сейчас огребёт за свои попытки ослушаться по полной программе, в этом момент были настолько похожими на Антонину Князеву, что Олег, глядя на дочку, едва не расхохотался в полный голос. И твёрдо решил больше никогда волосы ей не стричь, чтобы потом получился круглый и большой пучок. Как в жизни всё закручено, хлеще, чем в кино. Мать так отбрыкивалась от внучки с самого её рождения, а в итоге растёт девочка, словно уменьшенная её копия.

Но теперь словно поменялись роли. Валюшка бегает по лагерю с гордо вздёрнутым облезлым от жаркого солнца носом, и шепоток за ней струится, как шлейф королевский: «это дочка Олега Князева».