Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Вы молодец, Галина Петровна! Сейчас не так часто встретишь таких добросовестных и преданных делу сотрудников, как вы. И даже в подборе подарков вы проявили свои лучшие деловые качества — творчество, добросовестность и разумность. Спасибо от меня лично и в моем лице от всего руководства фирмы! — Для последних слов он избрал тон шутливой торжественности, а затем, вернувшись к прежней тональности, продолжил: — Завтра мы вылетаем по очень ответственному заданию, основная нагрузка которого ляжет на вас. Вам все ясно, что и как? Может, у вас есть еще какие-то вопросы?

— Нет-нет, Шота Валерьевич, у меня все подготовлено. Я надеюсь, что никаких сбоев не должно быть, — ответила Лина серьезным, деловым тоном.

— Ну, я не сомневаюсь. Если Данила Иванович вам доверил эту миссию, он знает, что делает.

Вдруг он прервал себя и приложил палец к виску, показывая, что о чем-то размышляет. Затем, игриво помахав в воздухе этим же пальцем, сказал оживленно:

— Еще на несколько минут вам придется задержаться: ну как же так, как же нам не глотнуть чего-нибудь крепенького за успешную командировку?! Отложите сумку, Галина Петровна, — сказал он в шутливо-приказном тоне. — Присядьте в кресло или на диванчик, а я сейчас сбегаю в буфет, куплю каких-нибудь мелочей для закуски, остальное "у нас с собой было". О'кей? — Не дождавшись ее реакции на свои слова, он тут же вышел.

Лине ничего не оставалось, как подчиниться, что она и сделала не без удовольствия, так как не могла не признаться себе в том, что ей приятно такое отношение к ней со стороны "грозы" фирмы.

Она поставила в уголок у двери сумку, а сама села в кресло, над которым светился тусклый торшер. Ей стало очень спокойно и приятно в этом полумраке уютной гостиничной комнаты. Она облокотилась на спинку, закрыла глаза. "Вот так бы сидеть, чтобы знать, что кто-то рядом суетится… и ничего не нужно" — промелькнуло в голове, и она мгновенно погрузилась в сон. Она очнулась от резкого запаха сигарет, исходящего от Соколова, который, склонившись над ней, осторожно похлопывал ее по плечу

— Ой, извините, — сказала Лина, смущенно улыбаясь. — Это небольшая усталость и легкая опьяненность от изобилия впечатлений, которых я набралась сегодня. Это сейчас пройдет..

— Знаете что, — оживленно сказал Шота Валерьевич. — Известно, что клин клином вышибают, поэтому нужно опьянение вышибить опьянением. — Он достал из холодильника бутылку, в которой было не более одного стакана коньяка, и с манерами опытного в этих делах человека разлил коньяк в два бокала, стоявших на журнальном столике рядом с бумажным пакетом, принесенным им из буфета.

Соколов сел на диванчик напротив Лины и, протянув свой бокал с призывом чокнуться, сказал серьезно:

— Итак, за удачную командировку, за подписание контракта, который выведет нашу фирму на новый виток успеха…

Лина молча, с улыбкой, выражающей солидарность, прикоснулась к его бокалу своим и залпом выпила свой коньяк, которого было грамм сто. Приятное тепло алкоголя, подогревая кровь, возбуждало чувственное ощущение, которое усиливалось полумраком комнаты, запахом сигареты, закуренной Соколовым, и каждым его жестом. Лина встала с кресла, автоматически расправляя на бедрах закатавшийся свитерок, который эффектно облегал ее красивую фигуру.

— Если можно, я бы хотела выпить немного воды, — сказала она.

— Конечно. Зачем же вам вставать. Я сейчас возьму в холодильнике. У меня там есть бутылочка "Боржоми", — сказал Соколов, бросив на нее удивленный взгляд, выражавший неожиданное открытие им сексуальной привлекательности находящейся с ним в одной комнате женщины, которая еще мгновение назад была для него не более, чем подчиненная не очень высокого ранга… "Полукавказский" темперамент немедленно ускорил толчки пульса, и он, открыв бутылку минеральной воды, быстро вышел в коридор со словами:

— Извините, Галина Петровна, я там докурю..

Лина наполнила бокал искрящейся водой, снова села в кресло и не смогла себе не признаться, что совсем не хочет возвращаться в одиночество в свой номер. Она, как никогда, остро осознала, что совсем исстрадалась от одиночества, особенно вечерами, которое длилось почти всю жизнь. Олег, если не бывал в командировке, то засиживался допоздна в институте или на всяких семинарах, конференциях, вечеринках. Когда дети были маленькие, было не до этих мыслей, было одно желание − отдохнуть от бытовых нагрузок и выспаться. Когда же дети выросли, и особенно после смерти мужа, одинокие вечера стали тягостной реалией ее жизни. И вот сейчас такой подарок: этот вечер в гостинице, с этим интересным, загадочным человеком.

Еще не было и девяти вечера, и она ни при каких обстоятельствах так рано не уснет. Значит, еще часа два коротать одной в ее неуютном, по сравнению с этим "люксом", одноместном номере. Она почувствовала себя сейчас человеком, которого голод довел до состояния, подталкивающего даже к краже с чужого стола.

Чтобы найти повод еще немного побыть здесь, она стала придумывать вопросы Соколову, связанные с командировкой, о которых она якобы сейчас вспомнила.