Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Ну как это? — всполошилась Рита. — Ты никогда ничего не добивалась по блату? Ни квартиру, ни мебель? Ничего не покупала через задний проход? — Рита расхохоталась. — Ой, извини, Инга, видишь, я все же не удержалась от неприличности.

— Представь себе, — ответила Инга, — вот такая там была атмосфера. Какая-то чистая. Когда ты живешь там, непосредственно, ты всего не замечаешь… Большое видится на расстоянии — это точно. Но ладно, я тебя отвлекла. Об Академгородке я тебе отдельно расскажу как-нибудь. А ты продолжай, я тебя перебила.

— Да, Инга, обязательно, расскажи об Академгородке. И я хочу, чтобы при Грегори. Я хочу, чтобы он тоже это все послушал. Кстати, он звонил мне сегодня утром, когда ты спала еще, и сказал, что на следующей неделе снова будет в Нью-Йорке. У него снова здесь дела. Но мне кажется, что твое присутствие — это стимул для него приехать. Понимаешь, он особенный. Он такой красавец, девицы его одолевают, но его не привлекают шуры-муры. Ну, есть у него какие-то подружки. Ну конечно, молодой мужчина, естественно, спит с кем-то. Но найти себе достойную пару ему нелегко. Он духовный человек, понимаешь?! Он тянется к людям незаурядным, интересным. И все его друзья — в основном старше его и люди образованнейшие. И я думаю, что ему просто захотелось пообщаться с тобой. Я очень рада этому. Ты, Инга, не представляешь, как он талантлив и какой он чистый человек. И знаешь, он уже настоящий миллионер.

— Настоящий миллионер? — спросила возбужденно Инга.

— Да-да. Он уже в университете отличался. Кончил все отлично. Его пригласили в эту компанию, где он работает по сей день. И уже через год его назначили менеджером проекта. Он там много чего напридумал, чем повысил прибыли. Его оценили. И дали ему "options" в размере сто тысяч баксов.

— А что это такое? — спросила Инга.

— Ой, Инга, дорогая! Ну что твой муж с тобой сделал. Ты как не в Америке жила все эти годы.

— Рита, у меня есть претензии к моему мужу. Но здесь он ни при чем. Я сама во многом виновата, из-за того, что многое в этой жизни проходит мимо меня.

— Да, Инга, наверное, ты права. Я думаю, что с тобой произошло то же, что с моим Аркашкой. Я это называю — совковая амбициозность.

— Да? — Инга рассмеялась. — А что это — совковая амбициозность, по-твоему?

— Ты не обижаешься ведь, Инга? Ну тогда я тебе скажу, — сказала Рита серьезно. — Понимаешь, там ты была профессором, человеком с положением, признанным, ощущавшим себя уже человеком "в успехе", как говорят здесь. И с этим ощущением ты приехала сюда. Но здесь это все не засчиталось, не пришла сама собой востребованность. Для этого нужно было что-то делать, искать работу в университетах, учить английский. Я понимаю. Тебя оправдывало то, что тебе не нужно было зарабатывать на хлеб. Тебя муж обеспечивал. Но если б тебе понадобилось, как мне… Увы, увы. Мужики все сволочи. Ни на кого нельзя надеяться! — Рита расхохоталась. — Ты не обижайся, Инга. Я понимаю, что немного передергиваю, но такова наша бабья доля. Современные мужики-хлюпики не дают нам, бабам, побыть женщиной.

Рита встала, достала бутылку коньяка и налила в специальные коньячные бокалы.

— Инга, давай выпьем, — сказала она участливо. — Не нужно отчаиваться. Такова, наверное, судьба эмигрантов — испить свою чашу страданий, связанных с ломкой. И у каждого эта ломка происходит по-разному и касается разного. Но отчаиваться не нужно никогда. И я тебе серьезно говорю, что ты можешь пожить у меня. Поверь — это искренне, и не только ради тебя, но и ради меня.

Инга, чтобы дать понять Рите, что не принимает всерьез ее предложение, перебила, сказав:

— Рита, а мы-то с тобой говорили о Грегори. Ты мне хотела объяснить, что такое "опшинс" — видишь, куда мы заехали.