Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Ну, я, конечно, не эксперт в этих делах, — улыбнулся Грегори, заглянув Инге в глаза. — Но если говорить по большому счету, нашу русская община считается одной из процветающих в Америке. Наши соотечественники занимают достойное место среди процветающих слоев общества. И это основное. А что касается мошенников, так они, увы, есть среди всех. Но мы-то, конечно, знаем о наших. А они порой отличаются. — Грегори рассмеялся. — Ну, особо вопиющие случаи, конечно, освещаются и в американских газетах, но больше об этом пишут русскоязычные. И чего только не придумывают: мастерские, которые завышают оценку стоимости ремонта автомобилей, бензин разбавляют чуть ли не водой, устраивают фиктивные аварии.

— А как это? — спросила Инга, глянув изумленно на Грегори.

— Суть аферы состоит в том, чтобы спровоцировать столкновение машин. После "аварии" симулируются травмы (внутренние боли, психологические нарушения, фобии, головные боли, тошнота…), подтвержденные мошенниками-врачами. На этом основании шустрые лоеры (адвокаты) начинают дело, в результате которого предъявляют счета страховым компаниям на оплату "лечения" и ремонт автомобиля. Подсчитано, что один случай подобной "аварии" обходился страховой компании, в среднем, в 800 тысяч долларов. Представляете? И некоторые "жертвы" аварий даже строят себе дома на такие деньги. — Грегори расхохотался. — Да-да. Да что далеко ходить. Мои родители попались тоже. Была здесь такая компания по продаже кассет с русскими фильмами и программами. Моя мама у них много чего покупала. Они два года завоевывали рынок и покупателей, вошли в доверие. И вот, два года спустя с момента их первой рекламы, они объявили большой сейл. Разослали клиентам с конвертом и обратным адресом предложения, состоящие в том, что если у них купят продукцию на сто долларов, то в среднем одна видеокассета обойдется в шесть долларов, в то время как обычная цена тогда была примерно тринадцать долларов. Многие по всей Америке откликнулись… а ребятки исчезли. По прикидкам они заполучили пару миллионов долларов.

— Как? — воскликнула Инга.

— А вот так! Исчезли, и все… И никто не знает, где они, кто они. Рита вам все это расскажет еще красочней, — рассмеялся Грегори.

— "Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно", не так ли? — прокомментировала Инга,

— Да, вы правы, Инга Сергеевна, — сказал серьезно Грегори. — Вот мы и хотим с Ритой разобраться. У нас есть творческая задумка с Ритой…

— Да? У вас есть совместные с Ритой творческие планы? — спросила Инга.

— О, об этом мы вам расскажем отдельно. Но если коротко, мы задумали книгу об эмиграции… не художественную, а исследовательскую. Может, исторический, может, социологический аспект эмиграции.

— Это просто замечательно! Какие же вы молодцы, — искренне восхитилась Инга.

— Знаете, Инга Сергеевна, я очень люблю читать все, что связано с историей русской эмиграции. Не знаю, получится ли у нас. Но я надеюсь. У Риты непосредственный опыт общения с эмигрантами. Во-первых, она такой человек — ей это интересно. Во-вторых, у нее работа такая. Она работает агентом по продаже недвижимости.

— Правда? — спросила крайне удивленная Инга. — Она разве не юристом здесь работает?

— Она сама вам все о себе расскажет. Но скажу, что она процветает, потому что очень талантлива и любит свою работу, и часто мне рассказывает о своих клиентах-эмигрантах. И именно эти рассказы вызвали у меня такой интерес к эмиграции. Вот и родилась идея книги. Рита поддержала. И я потихоньку собираю материалы.

Инга слушала Грегори и внутренне восхищалась широтой его интересов, какой-то пассионарностью, неугомонностью. "И зачем он явился?" — Инга невольно констатировала, что Грегори уже каким-то образом влияет и на ее жизнь. Ведь это из-за него, по сути, она едет к Рите, в общем-то неизвестному ей человеку…

— Так вот, совсем недавно, — между тем продолжал Грегори, — я натолкнулся на переписку начала 20-х годов известного общественного деятеля и дипломата Карповича с сыном академика Вернадского.

— Очень интересно, — перебила Инга. — А я ничего не знала о сыне академика Вернадского. В Академгородке, где сложилась вся моя научная карьера, фигура Вернадского была очень популярна. Проводились многочисленные семинары в Доме ученых, посвященные его философскому наследию, и особенно исследованию содержания категории "ноосфера", которой он уделял немало внимания.

— А что это — "ноосфера"? Мне не приходилось сталкиваться с этим понятием, — спросил Грегори.