Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Разве так бывает за такой короткий срок — всего два месяца? — не без ревности спросила Нонна.

— Как видишь — бывает, мама. Мне кажется, что я Аллу знаю всю жизнь. Жаль только, что у них скоро кончается контракт. Они собираются возвращаться в Санкт-Петербург. Но они хотят, чтобы я на Новый год приехала к ним… Они такие славные. Общительные. У них тут своя компания из русской интеллигенции. Мне хорошо с ними. Так что порадуйся за меня, мамочка!

— Ну что ж, я очень рада слышать твой счастливый голос, — сказала Нонна. — Я собственно для этого позвонила. Не буду тебя задерживать. Тебе утром на работу. Спокойной ночи, доченька. Звони почаще. Целую. Привет от Боба.

Нонна положила трубку. "Хоть бы она в этой компании встретила нормального мужчину, чтобы создать семью, — взмолилась она молча. — Ведь ее возраст уже на пределе, чтобы родить ребенка… Господи, помоги ей, помоги мне дожить до счастья моей дочки….

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

— Не понимаю: при чем тут ты, Тело? Какое к тебе отношение имеет музыка? Музыка — это плод работы души ее создателя, и она адресована душам. Что ж ты примазываешься к этой сфере. Это не твое, Тело!

— О боже, ну до чего ж ты примитивна, Душа! Ты так и не разобралась во мне. Это потому, что ты постоянно споришь со мной. Музыка для меня — это катализатор! Она усиливает все реакции во мне, ускоряя движение крови. Музыка, если хочешь, стимулирует чувственность… Да и что ты знаешь…

— Вот-вот! Вот, вот оно, это место… замолчи, Тело. Дай мне раствориться в этих звуках… Не мешай. Это то место, которое особенно действует на меня. О, Боже, Боже. Что мне делать, я сейчас разорвусь от этих звуков… Ну как же так можно, как же можно такое сочинить? За что, за что создатель этой музыки такое творит со мной. Да, он раздирает меня… Но… но… странно… Мне не хочется, чтобы это раздирание прекратилось. Я хочу это слушать, потому что… потому что… Да-да, правильно, оно не раздирает, оно отдирает от меня тяжесть, и мне становится легко и светло. Что, что это, Тело? Что это — слезы? Ты плачешь? Ты плачешь! Ты плачешь! Это замечательно! Это знак нашего воссоединения. Ты со мной теперь. В эти мгновенья — мы одно целое. Спасибо же тебе, музыка!

ХХХ

ИНГА напряженно всматривалась в лица снующих взад-вперед пассажиров, пытаясь в ком-то из них узнать Риту. Но вдруг во встречной толпе она увидела возвышающегося своим ростом Грегори.

Инга специально сделала себе прическу, подобную той, что носила в юности, чтобы Рите было легче узнать ее. А получилось все наоборот. Ее нынешний образ мешал Грегори узнать в ней ту женщину, которая вызвала у него интерес на пикнике. Там была полноватая дама с взлохмаченной прической, в одежде, прячущей лишние килограммы, которые, однако, легко угадывались сквозь блузку-разлетайку. Сейчас ему навстречу шла стройная женщина со строго затянутыми на затылке в тугой узел, аккуратно обрамляющими лицо прямыми волосами, в облегающем черном трикотажном свитерке, едва дотягивающемся до карманов черных джинсов.

Вначале Грегори бросил удивленный взгляд на улыбающуюся незнакомку, пройдя мимо нее несколько шагов. Но "шестое чувство" все же повелевало оглянуться. Он остановился, и интригующая улыбка женщины с обворожительными глазами убрала сомнения. Сделав шаг ей навстречу и похлопывая себя по лбу, он сказал:

— Ну надо же, Инга Сергеевна! А я вас не узнал! — И, смущенно рассмеявшись, добавил: — Не удивляйтесь, что я приехал вас встречать. Вот такое замечательное совпадение. Просто у меня здесь оказались срочные служебные дела, я прилетел позавчера и должен был улетать сегодня вечером. Но когда Рита мне сказала, что вы приезжаете, я решил задержаться на выходные. Улечу в воскресенье вечером, к сожалению, так как в понедельник утром у меня на работе важная встреча. Ну и разумеется, что в такой поздний час я решил сам поехать вас встречать. А Рита нас будет ждать с ужином. Нет, уже, вернее, с завтраком, ведь пока мы доберемся, будет уже более трех.

— Спасибо, Грегори, я рада вас снова увидеть, — ответила несколько растерянно Инга.

Только сейчас она полностью осознала, что прилетела "туда, не зная куда, чтобы взять то, не зная что", и потому философски настроилась ничему не удивляться, ничем не расстраиваться, так как ее приезд сюда был все же ее добровольным решением, продиктованным отчаянным одиночеством.

Багаж прибыл быстрее обычного, и Грегори, ловко подхватив с "карусели" чемодан, взял Ингу под руку и так быстро, что она едва поспевала, повлек ее к паркингу.

Они остановились у белого, типа микроавтобусика, "мерседеса". Грегори открыл дверцу и предложил Инге сесть на переднее пассажирское сиденье. Затем он положил в багажник чемодан, сел за руль, и машина с легкостью, присущей этой марке, двинулась в Лонг-Айленд, где располагался дом Риты.