Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Можно сказать, что и то, и другое. То есть — нет. Единственную пока не встретил. Ту, единственную, которой можно, нет, вернее, которой хочется все прощать, ради которой хочется жертвовать, быть с которой уже само по себе счастье. Вот как в той песне, которую пел Высоцкий: "А я давно искал такую, и не больше, и не меньше…" Вот такую, чтобы "и не больше, и не меньше", я пока не встретил. "Или больше, или меньше" — встречал, — снова рассмеялся Грегори, — но ни одна не пробуждала ни малейшего из названных желаний.

— А почему ваши родители с вами не в одном городе? — спросила Инга, чтобы перевести разговор, так как почувствовала необъяснимый дискомфорт в разговоре на эту тему.

— Они остались в Бруклине. И правильно сделали, потому что в моем городе они бы закисли. Понимаете, там все связано с передвижением на машине, и потому мои родители, — в глазах Грегори засветилась теплота, — поступили мудро, что остались в Бруклине. Вначале, когда они приехали, папа еще мог сесть за руль и хотел. Но денег на машину у нас не было. Когда я встал на ноги, я хотел им купить машину. Но у папы начались проблемы со зрением. Интересно — врачи отмечают, что именно выходцы из бывшего СССР приезжают с особым видом глаукомы. Здесь людей спасают, и если б не Америка, папа бы вообще ослеп. В Бруклине и вообще в Нью-Йорке можно жить, как в любом европейском городе, без машины. Там замечательный общественный транспорт. Кроме того, они живут в месте компактного расселения русских и часто ходят с приятелями друг к другу в гости просто пешком. Им хорошо, потому что там есть среда общения и места для развлечений по их интересам. Ведь в американскую культуру родители, естественно, не вписались. Ни американские концерты, ни мюзиклы, ни шоу, ничто их не интересует. Но зато они с радостью ходят на русских артистов, на русские спектакли, которые здесь постоянно. Знаете, так забавно смотреть, когда они собираются своей компанией. Они обсуждают российские события, российских политиков, все сплетни о российских звездах. Они все знают об Алле Пугачевой, о Филиппе Киркорове… Но спросите их что-нибудь даже о таких знаменитостях, как Шер, Майкл Джексон или Мадонна, они вам не скажут ничего. — Грегори улыбнулся с едва заметным умилением. — А у вас много русских друзей?

— Нет, Грегори, — ответила Инга, глядя на огни ночного города за окном. — Я живу в университетском городке. Там почти нет русских, ну, кроме нескольких профессоров в университете, ну, может, студентов, аспирантов… Но никаких признаков жизни русскоязычной коммьюнити как таковой я не замечала.

— Я понимаю, — ответил Грегори, — я знаю такие места. Там вся жизнь в кампусе. А за пределами — скукота и уныние. Но в Америке, мне кажется, это все не столь важно. Если вы за рулем, вы едете куда хотите. Наверняка, вы много путешествуете… и по стране, и за пределами.

— Не так уж много, но и немало удалось увидеть за годы проживания в этой стране. Но мы в основном общаемся с американскими коллегами мужа. — Инга почувствовала, что сердце ее сжалось болью при упоминании мужа и его коллег. — А с русскоязычной коммьюнити как-то не пришлось.

— Ну, — рассмеялся Грегори, — это вы обретете здесь, в Нью-Йорке, за время проживания с Ритой… Рита — человек общественный. Она вас введет в коммьюнити всех "жанров" — и разбогатевших ремесленников, и весьма скромно живущих интеллектуалов, и процветающих интеллектуалов, и весьма скромно живущих ремесленников. С Ритой вы встретитесь и с одесским "Привозом", и с "Пушкинской с Дерибасовской", и с Москвой, и с Питером, и с Бруклином с Манхэттеном, с богачами и с бедняками-программистами.

— А как это, с бедняками-программистами? Я знаю, что программисты, вообще компьютерщики, как раз процветающая профессиональная группа в Америке, — перебила Инга.

Грегори громко расхохотался и пояснил:

— Нет, Инга Сергеевна. Я имел в виду не то, что вы думаете. "Программистами" я величаю тех эмигрантов, кто живет на разные социальные программы, позволяющие им иметь дешевое государственное жилье, бесплатную медицину, фуд стемпы, то есть талоны, обеспечивающие им питание на неплохом прожиточном уровне. К тому же они получают еще и пенсию или пособие. Например, так называемая "восьмая" программа. О, это целый слой населения, который так живет. Это тот слой, который по американским критериям неимущий. То есть не имеет счета в банке, не имеет собственности, не имеет дохода. И то, что им дает государство бесплатно, людям, работавшим всю жизнь, на старости стоит больших денег.

— Да, мне Анюта говорила об этом. А вот скажите, Грегори, что вы думаете об этих сюжетах, которые то и дело мелькают в прессе о мошенниках, жуликах среди наших соотечественников?