Навстречу Нике

Десяток–другой пескариков, уклеек, один–два подлещика – вот и всё, что я поначалу привозил домой. В поджаренном виде весь мой улов свободно помещался на обыкновенной тарелке.

Я сам чистил и жарил рыбу. Угощал родителей. Мама Белла от удовольствия жмурила карие, горячие глаза, похрустывая пережаренным пескариком величиной с мизинец. Отец недоверчиво приглядывался, принюхивался и начинал поедать рыбёшек одну за другой, как семечки, пока его не останавливала мама: «Оставь хоть одну Володе!»

Так что к тому времени, когда я на весенние каникулы сбежал в Одессу, злополучный глось был не первой моей добычей.

С наступлением летних месяцев страсть к рыбалке усиливалась. Не понимаю, почему у девочек не принято ловить рыбу. Я бы снарядил тебе удочку, насаживал червяков. Ты могла бы изнутри войти в мир природы, стать активной частью её самой, подсмотреть и подслушать её сокровенную жизнь.

Неоднократно я уговаривал отправиться со мной на рыбалку отца. Он всегда отказывался наотрез. «Кроме селёдки с картошкой и газеты «Правда» мне ничего не нужно», – заявлял папа Лёва.

Зато мама сама однажды вызвалась поехать со мной. К тому времени я вступил в достославное общество «Рыболов–спортсмен», обрёл право пользоваться лодкой, ночевать в хлипких домиках рыболовных баз.

Ранним воскресным утром мы отправились электричкой с Ленинградского вокзала до Солнечногорска, затем доехали автобусом до Истринского водохранилища.

Разгорался чудесный летний день. Так и вижу маму, сидящую на корме лодки с удочкой в руках.

Она, конечно, прозевала несколько поклёвок. А мне повезло. Я случайно опустил якорь там, где жировала стая окуней, и поймал одного за другим десятка полтора серебристых с красным опереньем довольно крупных рыб.

Мама с какой–то мучительной любовью смотрела на меня. Отложив свою удочку, периодически доставала из хозяйственной сумки заготовленную дома провизию, протягивала то бутерброд, то яблоко, то наливала в бумажный стаканчик горячий чай из термоса.

Солнце припекало. Блики от водной глади до боли резали глаза. Клёв прекратился. Мама выглядела усталой, постаревшей.

Я смотал удочки, выбрал якорь, взялся за вёсла и двинулся в обратный путь.

К вечеру мы были дома.

Она легла, достала из тумбочки пузырёк с клофелином, попросила принести воды, чтобы запить таблетку. Оказалось, сильно подскочило давление. «Зачем, зачем ты поехала с ним? – причитал отец, с тревогой всматриваясь в её лицо. – Обошлись бы без этих окуней».

Никогда не забыть, как мы шли с ней от рыболовной базы к остановке автобуса через полумёртвое, разорённое село с разрушенной церковью, возле которой почему–то торчали из загаженной земли обломки проржавевших кроватей с никелированными спинками. Солнце отражалось в них, слепя.

Из рыболовных скитаний я всё чаще привозил не только пойманных рыб. Привозил записанные в лодке или под прибрежной ивой начатки стихотворений, каких никогда бы не написал человек, заточенный в коммуналке. Природа волшебным ключиком стала открывать во мне меня.

Именно эти стихотворения впоследствии вошли в мою первую поэтическую книжку.

Благодаря страсти к рыбалке я попадал в самые заповедные уголки России. Видел, как живут обездоленные колхозники–крестьяне, как спиваются жители маленьких городков, как стоят по утрам в очередях у ларьков за сырым чёрным хлебом. Ночевал на сене в сараях или на чердаках, а если не находил ночлега под крышей, спал в лодке или просто на берегу под деревьями.

Так продолжалось всю жизнь, пока, оказавшись на греческом острове Скиатос в Эгейском море зимой 92–93 года, не обнаружил, что едва различаю поплавок своей удочки. Экономя деньги, я должен был для пропитания ловить рыбу.

Перешел на ловлю закидушкой. Забрасывал с конца длинного, уходящего в море причала леску с грузилом и крючком на конце, держал между пальцами прозрачную нить, чутко ждал поклёвку. Ловилась то кефаль, то осьминоги, то совсем неизвестные мне красноватые рыбы, очень вкусные.

А всё–таки нет ничего увлекательнее ловли на удочку с поплавком. Однажды, очень давно, старик, с которым я как–то познакомился на одной из баз общества «Рыболов–спортсмен», по секрету рассказал, что в пруду, находящемся близ строящегося высотного здания МГУ, водятся отменные золотистые караси весом чуть ли не по килограмму.

Я так и представил себе, как глубоко они топят поплавок при поклёвке.

Старик объяснил, каким образом можно доехать до заветного места на автобусе прямо от центра Москвы.

И вот сейчас, напоследок после всех этих несколько затянувшихся рыболовных историй я расскажу, какое жутковатое, хоть и комическое на первый взгляд приключение случилось тогда с твоим папой.

…С рассвета погода стояла тёплая, тихая, пасмурная. Карась любит клевать в такую погоду.

Мне пришлось довольно долго идти от остановки автобуса по шоссе, пока я не увидел маленький пруд. Вокруг него не росло ни одного дерева, ни одного куста.