Настроение: со льдом!

– Они приехали на похороны, на само кладбище, к нам даже не подошли. Я помню, что мама Кости стояла напротив и разглядывала Марка, очень внимательно, но рядом с ней стоял Борис Маркович, и она от него шага не сделала. Он сказал: «В машину», и она села в машину, и они уехали. Единственное, что мне потом передали конверт с деньгами, компенсировали затраты на похороны, и на этом вся их помощь внуку закончилась. Посчитали, что Марк будет получать пособие по потере кормильца, и ему этого будет достаточно. Может быть, и было бы достаточно, но через год умерла мама, а вскоре в стране начался полный бардак. Работы не стало, пенсии и зарплаты не выплачивали месяцами, и мы с Марком, можно сказать, выживали. Спасало то, что я работала в школьной столовой, с голоду не умерли. Но эти времена мой сын отлично помнит, уже достаточно взрослый был. Но самое ужасное воспоминание о тех годах, это даже не безденежье и отсутствие нормальных продуктов. Самое ужасное – это понимание бесперспективности твоего существования. Безрадостные дни сменялись один другим, и ты живёшь, понимая, что ничего не изменится. Ты просто перестаёшь верить в перемены, тем более в положительные.

Я ободряюще ей улыбнулась.

– Но вы же познакомились с Аркадием Михайловичем. Это вам в награду за все сложности и неприятности, что пришлось пережить. Кажется, он отличный муж.

Вера Ильинична кивнула. Согласилась.

– Отличный. И муж, и отец. Мне, на самом деле, повезло. Аркаша оказался в Кингисеппе случайно, в командировку приехал всего на пару недель, и мы с ним познакомились. В продуктовом магазине. Кто бы мог подумать.

– Это судьба.

– Судьба, – кивнула Вера Ильинична. – Я верю в судьбу. Нам с ним хватило всего пары недель общения, чтобы он решил забрать нас с Марком с собой. Конечно, понадобилось куда больше времени, чтобы выехать из страны. Для начала мы переехали в Питер, там расписались, потом стали оформлять документы для переезда в Израиль. Его родители тогда ещё жили в Питере, и, если честно, в большом восторге от выбора сына не были. – Вера Ильинична улыбнулась. – Да это и понятно. Уехал сын в командировку, и вернулся с какой-то женщиной, да ещё и с ребёнком. Женюсь, говорит. Я и не ждала, что нас с Марком сразу примут и полюбят. На это потребовалось время, но совместный быт сближает. Оказавшись в Израиле, мы некоторое время были вынуждены жить под одной крышей с Аркашиными родителями, и, слава богу, сумели найти общий язык. И к Марку они очень привязались, полюбили, а потом уже Маша родилась. Так мы превратились в одну большую семью.

Я слушала её, подперев подбородок рукой. Улыбнулась в конце рассказа.

– Здорово, – сказала я.

Вера Ильинична на меня посмотрела. Очень серьёзно.

– Я тебе не просто так всё это рассказываю. Как я уже сказала: я верю в судьбу, Тамара. И когда Марк привёл тебя к нам в дом… После стольких лет его отношений с Мариной, это было очень странно. Много-много лет Марк не приводил своих девушек в родительский дом, по понятным причинам. И было их наперечёт, две или три, во времена его студенчества, когда они с Мариной не встречались. А теперь появилась ты. И я понимаю, что для него это не просто так.

– Вера Ильинична, мы с ним знакомы всего ничего, – попробовала объяснить я. – По сравнению с годами их брака…

– Да. Мне много лет казалось, что их с Мариной брак не сокрушим. Они любили друг друга, по крайней мере, мой сын её любил. И я не думала, что в его жизни будут какие-то перемены. Но это было не его решение, Марина решила за них обоих. А уж почему она это сделала, сейчас уже не так важно. Но сейчас рядом с ним ты. И я хочу знать, насколько это важно для тебя.

Я смотрела в сторону.

– Я сейчас не знаю, что сказать, – сказала я ей, решив быть честной.

– Из-за Марины?

Я кивнула.

– Да. Всё это свалилось на меня в один день. Марк даже не говорил мне, что женат. – Я усмехнулась. – Я сейчас уже понимаю, что Борис Маркович пытался мне на это намекнуть…

– Он с тобой говорил?

– Да. Перед самым отъездом. Я даже Марку рассказывать не стала, посчитала, что этот разговор неважным, а сейчас вот передумала.

– У Меликяна не бывает неважных разговоров.

– Да, наверное, вы правы. Но если это на самом деле правда, и он буквально подкупил Марину…

– Он её не подкупил, Тамара, он её купил. Я никогда не думала, что моя невестка, которая прошла с моим сыном, буквально, огонь и воду, самое безденежье, способна на такое. Я помню её в те месяцы. Она очень сильно изменилась. Появлялась в нашем доме гордая, счастливая, очень дорого одетая. Помню, Машу за покупками в столицу брала, и Маша потом рассказывала, что они ни на чём не экономили.

– Но ведь она как-то это объясняла… такие траты, появившиеся у неё средства…