Читаем Настоящий Древний Рим. Мифы и правда о Вечном городе полностью

Естественно, те рабы, которые были ближе к хозяину и могли вступить с ним в непосредственный контакт, имели гораздо больше шансов когда-нибудь освободиться, чем, скажем, рабы в дальнем поместье, которые господин, может быть, так никогда и не посетит лично. Поэтому вольноотпущенники – это обычно городские рабы, жившие с хозяином под одной крышей.

Отпустить раба на волю господин мог несколькими способами, причем, как формальными, так и неформальными. Прекращение рабства называлось «manumissio» – от лат. «manu-mittere» – буквально, выпускать из рук.

Самый древний и естественный способ отпущения рабов на волю – это освобождение по завещанию. Если завещатель прямо указывал в документе, что такому-то рабу должна быть предоставлена свобода, его воля исполнялась автоматически после вступления завещания в силу.

Вторая форма, более сложная, называлась «vindicta». Происхождение этого термина неясно, но есть одна легенда, по которой первого раба, освобожденного таким способом, звали Виндиций[356]. Этот раб получил свободу в награду за то, что помог обнаружить и раскрыть заговор с целью восстановления в Риме царской власти в 509 г. до н. э. Он не просто стал свободным, он еще и получил права римского гражданства, поскольку его поступок принес государству неоценимую пользу. Первоначально виндикта представляла собой воображаемый судебный процесс. Господин и кто-то из его друзей или знакомых являлись с рабом к должностному лицу, как правило, к претору. Друг господина, указывая на раба, заявлял, что этот человек не раб, а свободный. Господин молчал, никак не оспаривая это утверждение. Тогда претор «выносил решение» об объявлении раба свободным и символически прикасался к нему специальной палочкой. Позже эта процедура была упразднена, и хозяину было достаточно просто объявить перед магистратом об освобождении раба с занесением этого события в протокол. Причем, освобождение раба могло производиться претором даже мимоходом, например, когда претор следует в баню или в театр[357].

Хозяин мог дать рабу волю и во время проведения ценза – регулярной переписи населения по классам. Для этого нужно было дождаться ценза, обычно проводившегося раз в 5 лет, явиться с рабом к цензору и обратиться к нему с просьбой внести раба в списки граждан. Но в этом случае приходилось дожидаться нужного момента.

Эти способы освободить раба предполагали обращение к властям, но существовал и неформальный способ. Процедура проводилась прямо в доме. В кругу семьи и свидетелей хозяин просто объявлял раба свободным. Правда, свобода, полученная в таких «домашних» условиях, не считалась полной. Хозяин всегда мог передумать и отозвать свое решение. Однако, насколько частыми были такие случаи, неизвестно.

Дарование рабу свободы не считалось чем-то невероятным и не было редкостью. Наоборот, это было очень распространенным явлением. Далеко не все рабовладельцы были готовы содержать раба до самой его смерти и обеспечивать ему надлежащий уход по болезни и старости. Было гораздо выгоднее позволить рабу выкупить себя на волю в зрелом возрасте, чтобы он сам мог обеспечивать себя. К тому же, отпустить раба на волю часто было выгодным делом и могло принести большие дивиденды.

Рабы, получившие свободу, назывались вольноотпущенниками («libertine» – дословно, «освобожденные»). Первоначально все, освобожденные с применением одной из формальных процедур, получали полные права римского гражданства и юридически ничем не отличались от свободнорожденного гражданина. Законы XII Таблиц не содержат намеков на то, что их статус или права как-то отличались от статуса и прав других граждан[358]. К концу эпохи Республики вольноотпущенников стало очень много, и количество их росло. Римские власти стали задумываться о необходимости контролировать приток новых римских граждан и «отсеивать» нежелательные элементы. В правление Августа (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.) был принят ряд законов, ограничивший права господ давать волю своим рабам, например, запрещалось освобождать рабов хозяевам, которые были моложе 20 лет. С того же времени римские юристы фиксируют уже три категории вольноотпущенников, у которых были разные права и обязанности: римские граждане, латинские колонисты и «покоренные»[359].

Рабы, которых господа наказывали заключением в оковы или в тюрьму, клеймением и пытками за совершенные преступления, а также сражались на арене по приказу хозяине, а затем были отпущены на волю, приравнивались по своему положению к иностранцам, сдавшимся в плен римскому народу. Такие рабы не получали никаких гражданских прав, а только лишь личную свободу. Им запрещено селиться ближе, чем на расстоянии 100 миль от Рима.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное