Наше пересечение

Закатив глаза, она поднимается с дивана и получает шлёпок по заднице. Странно, что в их компании и доме я чувствую себя тепло и уютно, словно мы знакомы всю жизнь. Пусть всё началось с негатива, но сейчас мы на хорошей ноте, и это определённо приятно. Судьба преподнесла мне огромный подарок в виде Иви. Я благодарен всему на свете, что сел в это гребаное такси, водитель которого стал свидетелем и участником аварии. Мир слишком тесен и смешно, но я рад данному факту.

Указав на коробки, Иви даёт нам задание и убегает на кухню. В итоге, в первый день в Лондоне, я разбираю вещи незнакомых людей и по счастливой случайности – косвенно знакомых.

Коробка за коробкой сминается и убирается в уголок, а тишина между мной и Ноа смягчается всё теми же восклицаниями Остина. Проходя мимо, я периодически замечаю, как сидя на подушке в полупустой комнате, где есть только кровать, он подпрыгивает на месте и яро размахивает джойстиком из стороны в сторону, хотя это вряд ли может помочь, нужно лишь нажимать на кнопки. В любом случае, каждый раз я глупо улыбаюсь таким чистым детским эмоциям. Становясь взрослым, мы абстрагируемся и не принимаем мелочи так восторженно, как это делают дети. Обычная конфетка может вызвать у них столько озорства, что не совсем понятно нам. Получив конфету, я не стану оживлённо прыгать и кричать от радости, скорей всего, я скажу простое спасибо и суну её куда-нибудь в карман, позабыв об этом, спустя пять секунд.

– Теперь ты можешь сказать правду.

– Это и есть правда, – отвечаю я, поднимая очередную пустую коробку.

Поворачиваюсь к Ноа и смотрю на него тем же пристальным изучающим взглядом, что и он.

– Как ты познакомился с ней?

– Она являлась капитаном команды, но мы познакомились до тренировки. Она уделалась в дрова на вечеринке, я забрал её к себе. И.. это я был тем, с кем она уделалась.

– Ты знал, кто она?

– В каком плане?

– Кто её родители.

– Я понятия не имею, кто её родители. По мне, так они предводители ублюдков. Отец – главный из них.

– Да, – усмехается Ноа, но он быстро сменяет веселье на серьёзность. – Мы не особо ладили, не уверен, что и сейчас ладим. Но мы уже не готовы друг друга убить, наверно, это можно считать за хороших друзей.

– Грейс тебя недолюбливает?

– Почти. Лучше сказать, что она не готова целовать песок под моими ногами. Скорей, она готова прокладывать мою дорожку прямиком в ад.

– Почему?

– Я был тем, кто забрал её сестру.

– Забрал?

– Иви сбежала со мной. Отказалась от них ради меня. Думаешь, Грейс способна на это?

– Нет, – говорю я, и Ноа удивлённо вскидывает брови. – Она не способна отказаться от семьи ради меня. Но она способна отказаться от себя, ради других и меня в том числе.

– Это говорит о слабости.

– Это не говорит о слабости. Это говорит о силе. Можешь ли ты отказаться от друзей, любви, свободы ради других? Можешь прямо сейчас уйти и никогда не вернуться к Иви и Остину?

– Нет.

– А если тебя заставят? Принудят уйти.

– Хочу, чтобы ты знал: она не сидит на цепи. Она свободна, ей просто нельзя видеться с нами, потому что Иви больше не часть семьи. Мы под запретом. Но по какой причине она не объяснилась с тобой? Ты не думал, что она просто не хочет?

Сглатываю всю гордость и смотрю в его глаза.

– Я хочу услышать это лично.

Глава 7

Грейс

Когда я была ещё совсем малышкой и свободно гуляла под стол пешком, папа взял меня к себе на работу. Тогда это был маленький офис в старом здании, где папа выкупил нижний этаж. Я сидела на большом чёрном кожаном кресле Босса и скучала. Слава Богу, кресло вертелось, потому что лишь это спасало мою скуку. Пока папа занимал место во главе длинного стола, за которым сидело ещё где-то пятеро работников, и что-то обсуждали, перебирая бумаги, я в это время крутилась на стульчике в углу комнаты и молилась, чтобы это все поскорее кончилось. Конфеты, которые я по-тихому стащила из вазочки со стола папиной секретарши, уже давно кончились и фантики набивали карманы моего сарафана. Тогда мне казалось, что меня это никак не коснётся.