Наше пересечение

– Ты и Иви угрожал? Почему ты вообще просил сделать её аборт, если она была беременна столь долгожданным мальчиком?

– Потому что, милая Грейси, она забеременела от дворовой псины. А такой наследник мне точно не нужен. Вдруг у него обнаружатся повадки отца? И что ты прикажешь делать мне тогда с этим бракованным щенком.

Я, конечно, не испытываю глубокую любовь к Ноа, но в этот момент мне захотелось хорошенько приложить отца за эти слова. Тем более Остин лучший малыш на свете.

– И поэтому ты выдал меня замуж за Арчера, – теперь до меня начинает доходить смысл всех его действий. Я знала, что он никогда не делал ничего просто так, но я была уверена, что мой брак был лишь ради отцовской забавы. Он любил портить всем жизнь.

Он хрипло смеётся и гладит меня по спине. Я выгибаюсь, чтобы его ладонь не касалась меня.

– Да, Грейси.

Я снова ненавижу проклятую Грейси. Путь она канет на дно. Ненавижу. Кличка для собаки.

И твоё ласковое нарекание от Диего.

– Но зачем ты тогда заставил его бросить меня? Все же изначально было по-твоему плану, но ты все испортил.

– А здесь, должен согласиться, произошёл форс-мажор. Молодой человек, которого я присмотрел для тебя, уже был готов к браку с тобой. Он был более выгодной парой для тебя, поэтому я избавился от Арчера. Но этот ублюдок сбежал и женился на девушке, которую любил. Его родители умоляли меня о прощении, но я не Бог, чтобы даровать это.

Шумно вздыхаю. Липкое чувство страха разливается по венам и идёт к гулко бьющемуся сердцу.

– Они мертвы? Ты убил их?

– Это не важно. Важно лишь то, что Арчер снова стал пригодным товаром. Но в этот момент появился этот уродец.

– Он не уродец! – в ярости я вскакиваю с места.

Он закатывает глаза и берет куртку с вешалки. Накинув её на плечи, он идёт к выходу, предварительно оставив последнее слова за собой:

– У тебя год. Не думай, что ты умнее меня. Я знаю, что ты встречаешься с сестрой. Конечно, я не очень доволен этим, но последнее время ты хорошо ведёшь себя, и я решил сделать тебе такой подарок. Но если ты разочаруешь меня, я причиню боль всем, кто тебе дорог. И начну именно с неё, а мне ведь так не хочется обижать милого Остина. Славный мальчик, не правда ли? – послав мне воздушный поцелуй, он машет рукой: – Надеюсь, ты услышала меня. И передавай привет Арчеру.

С этими словами он уходит из ресторана, а я цепляюсь за скатерть на столике пальцами и, зарычав, скидываю её. Тарелки и кружка падают на пол и разбиваются на множества частиц, как и моё сердце.

Взгляд притупился, и смотря в одну точку, я не могу моргнуть. В глаза словно вставили стекло или зубочистки. От отца уже и след простыл, а я всё не могу насмотреться туда, где скрылась его фигура. Он не знает, он не может знать. Может, – где-то внутри шепчет подсознание и здравый смысл, который навряд ли присутствует у отца. Он совершенно сошёл с ума.

Телефон заставляет меня вздрогнуть. Не спешу его доставать из сумки, а даже наоборот, откладываю это как можно дальше, надеясь, что звонок прервётся. Это наверняка Арчер, а я не желаю слышать и эхо от его голоса, не говоря уже об отце.

В конце концов, я всё равно вытягиваю его, чтобы посмотреть на время. И когда экран вспыхивает, я судорожно поднимаюсь на ноги и бегу, потому что звонок был от Иви. Она не просто так требовала встречи. Это было срочно. Внутри всё переворачивается только от одной мысли, что не всё в порядке с Остином.

Улица. Дорога. Такси. Сообщение с адресом. Набор её номера и протянутые гудки, которым хочется подвывать.

– Где тебя носит? – недовольно ворчит она.

– Отец знает.

– Что знает?

– Что мы видимся. Что мы встречаемся. Мы не должны, Иви… ты рискуешь, когда связываешься со мной.

– Сейчас ты нужна мне!

– Я уже еду. Отец… он… – язык едва может повернуться, чтобы рассказать сестре выдвинутые требования.

– Грейс, что он сказал? – с обеспокоенностью в голосе, спрашивает она.

– Я должна родить ему сына. Черт… Иви… он даже составит для этого договор. Договор! Понимаешь? Он сошёл с ума…

– Он родился таким.

Иви берёт паузу, и я тоже. Водитель с ужасом подглядывает в мою сторону через зеркало заднего вида, и становится тошно от того, как я живу.