Наше неушедшее время

Весной 1943-го евреев увольняли из редакции газеты «Красная звезда», а вскоре начались уже и масштабные антиеврейские чистки. И это – в разгар устроенного Гитлером Холокоста!

В ноябре 1948 года – роспуск Еврейского антифашистского комитета и арест его активистов.

* * *

В начале 1949-го началась кампания против «космополитизма» и «низкопоклонства перед Западом». Невольно вспоминаются стихи Высоцкого:

Если шел вразрез —
На фонарь, на фонарь…
А если много знал —
Под расстрел, под расстрел…[73]

Конечно, это был уже не 37-й. Расстреливали неизмеримо меньше. Но аресты, ссылки, увольнения… Об этом уже написаны и научные труды, и воспоминания. Хотя надо бы больше: ведь в истории нашей страны такое, увы, повторяется.

Не буду писать об этой кампании. Хочу только сказать, что в Ленинграде она была ужасней, чем где-либо. При Сталине Ленинград был городом опальным. Отсюда и «ленинградское дело» 1949–1950 годов, окончившееся расстрелами. И многое, многое другое.

Министр госбезопасности В.С. Абакумов 14 января 1950 года информировал И.В. Сталина, что в течение 1949 года в Ленинграде и области арестовано 1145 человек. В числе арестованных: троцкистов, зиновьевцев, правых, эсеров, меньшевиков и анархистов – 279.

Значит, в Ленинграде сталинская власть находила эсеров, меньшевиков, анархистов, троцкистов. В 1949 году!

В 1949–1952 годах из Ленинградского университета уволили около 300 человек, многих из них и арестовали.

На общеуниверситетском партийном собрании 3 декабря 1949 года парторг университета клеймил «бездарного космополита профессора Гуковского», «врага народа Штейна», «враждебные элементы, так называемых профессоров – Рейкардта, Некраша, Розенфельда и других», «идеолога космополитизма и воинствующего формализма в литературоведении Эйхенбаума, Жирмунского, дебютировавшего в науке как откровенный мистик и идеалист (филологический факультет), космополита Трауберга, эстетствующего идеалиста Пунина, космополита Лурье (исторический факультет), Шахновича (философский факультет) и ряд других»[74].

Известный литературовед Ольга Михайловна Фрейденберг записала через два дня, 5 декабря 1949 года: «Университет разгромлен. Все главные профессора уволены… Убийство остатков интеллигенции идет беспрерывно»[75].

Газеты выливали перед нами ведра помоев. Мейерхольд – «зловещая фигура типичнейшего космополита и антисоветского деятеля»[76]. Об известном литературном критике: «Диверсант от театральной критики литературный подонок Борщаговский»[77]. И так – изо дня в день.

* * *

Кампания против интеллигенции проводилась по-хамски. Это наглядно видно по газетам, по многотиражным пропагандистским изданиям. Вот один из примеров.

В 1950-м тиражом в 10 тыс. экземпляров в «Библиотеке Крокодила» вышла брошюра эпиграмм Сергея Васильева. Эпиграмма «Космополит». О ком? Он «мастит, учен и сед». Ученый? Писатель?

Он вреден нам, предатель с видом Ноя,
Не помнящий отчизны и родства[78].

Если кто-то не понял, что речь идет об интеллигентах, то еще яснее – в эпиграмме «Теоретик тонких наук»:

Он тихий теоретик, так сказать,
Но он творит, все более хамея:
Всего Тургенева он может променять
На заграничный чих Хемингуэя[79].

Ну, а дальше – уже переход на личности. О Пастернаке:

Что вместо мыслей у меня —
Канатчикова дача[80].

Удивляться ли, что прежние бравурные песни Дунаевского гремели по радио, а о его романсе «Жизнь прошла, обошла стороной» никто не слышал. И что сколько бы ни добивался историк фашизма профессор И.И. Зильберштейн создания музея истории фашизма, разрешения на это он так и не получил. Почему? Может быть, потому, что о фашизме трудно говорить, не упоминая о Холокосте. А это слово – под строжайшим запретом.

Очевидной целью этого шабаша были антизападничество и антисемитизм. Невеселая шутка того времени:

Чтоб не прослыть антисемитом,
Зови жида космополитом[81].

В списках тех, кого клеймили, преобладали евреи. Руководителям учреждений «сверху» шли указания о «засоренности кадров». Это значило, что надо избавляться от евреев. Подсчитывалась их численность, особенно в научных учреждениях, в вузах, в сфере культуры. И строгое приказание: «исправить положение». Не это ли привело в дальнейшем к массовому исходу евреев из страны, как только появилась возможность? Не нанесло ли это огромный ущерб всем сферам научной, экономической, культурной жизни страны?

Но, конечно, дело не исчерпывалось «еврейским вопросом». Это была кампания против творческой интеллигенции.

Какое же нервозное настроение создавалось у интеллигенции! И как передавалось нам, молодежи!

АNNО DOMINI 1953