Наше неушедшее время

Почему начал эту книгу с давней речи Сталина? Напомнить, какую ложь давала власть нашему народу даже в то ужасное время. Как хочется, чтобы такой лжи мы теперь слышали поменьше!

А слушали бы мнения мыслителей – наших современников. В 1970-х отправили в ссылку академика Сахарова. В 1980-м он из ссылки послал Брежневу открытое письмо. «Внутри СССР усиливается разорительная сверхмилитаризация страны (особенно губительная в условиях экономических трудностей), не осуществляются жизненно важные реформы в хозяйственно-экономических и социальных областях, усиливается опасная роль репрессивных органов, которые могут выйти из-под контроля»[243].

Как хочется, чтобы к сегодняшнему времени эти слова уже не относились!

Гумилёвым и вообще культурой Серебряного века я начал заниматься в юношеском возрасте, когда это было запретным. Своими книгами и статьями о Серебряном веке и судьбах таких его создателей, как Гумилёв, стараюсь еще и еще раз подчеркнуть, как губительны для нашей страны расправы властей над лучшими творениями и творцами русской культуры. Вообще – над интеллигенцией.

Больше бы думать о взаимопонимании, миролюбии, миротворчестве. Историкам заниматься бы не только историей войн, но побольше – этими добрыми традициями. А политикам? Ведь взаимопонимание куда важнее бесконечного наращивания вооружений.

Мои коллеги и я опубликовали книгу о стремлении к миролюбию в странах Африки и об африканце Нельсоне Манделе, который остается символом миротворчества.

Собирая подлинные сведения об Африке, мои коллеги и я стремились привлечь особое внимание к тому, как непрестанно растет ее роль в современном мире – и как она будет возрастать в будущем.

Население Африки сейчас – почти полтора миллиарда. Растет оно быстрее, чем на других континентах.

Но разве дело только в численности? Само население становится другим – оно осваивает современную науку, технику. Во всем тут Африка следует за Азией. А население Китая – полтора миллиарда, Индии – почти столько же.

Ведет ли это к афроазиатизации мира?

Думаю обо всем этом. Разумеется, в меру своего понимания. А насколько понимаю? Могу вспомнить и тут моего любимого Окуджаву:

Когда-нибудь за жизнь свою вторую
я это все, конечно, расшифрую,
а нынче это недоступно мне[244].

Я был свидетелем нарастания этих процессов все 92 года своей жизни. Но успею ли увидеть их и дальше?

Так что не буду больше писать о широкомасштабном.

Утешаюсь тем, что никого никогда не предал. Надеюсь – может быть, и сейчас еще могу делать что-то хорошее.

И радоваться жизни. Близким, друзьям, коллегам, хорошим людям – я вас люблю!