Александра проходит мимо Моны, скользнув по ней равнодушным взглядом. Былая злость поднимается в душе Хольтер, но тут же угасает. Уже сегодня она сотрёт эту маску!
Но часть Моны чувствует, что что-то не так. Например, то, что сегодня их только двое, — Александра и Вильям, — и Крис не догоняет их в коридоре, чтобы снова сцепиться с Ольсен или улыбнуться так, что сердца всех девушек, находящихся близко к нему, начинают биться в унисон.
Криса просто-напросто нет в школе.
Мона не знает, что сердце Александры тоже чувствует подвох — гораздо ярче и болезненнее.
Ольсен не видела Шистада с самой вечеринки и волновалась, сама не зная о чём. Судя по словам Вильяма, Крис просто уложил её спать, а потом ей приснился этот глупый-глупый-глупый сон. Но в действительно же ничего не случилось, верно? Ну вот вообще ничего?
Александра пребывала в растрёпанных чувствах, хоть никому об этом не говорила — даже Вильяму — и вела себя, как обычно. Пожалуй, если Вильям не беспокоится о Крисе, то всё нормально. Может, тот завис на другой вечеринке или с какой-нибудь девушкой…
Александра проглатывает комок в горле.
Это же Кристофер Шистад, а чего она, собственно, от него ждёт?
Александра чувствует разочарование в себе. Размышляет не пойми о чём, и чем она лучше остальных? Возможно, ей стоит присоединиться к фанаткам Шистада, поорать немного в его славу и больше никогда не думать о том, где он и в порядке ли.
«Но он же в порядке?»
— У тебя такая глупая девушка, — говорит Александра, поворачиваясь к Вильяму.
Парень берёт её за руку и улыбается:
— Зато красивая.
— Так вот почему ты со мной встречаешься? — улыбается она в ответ, пока Магнуссон немного отступает, чтобы пропустить её в столовую.
— Естественно, — кивает Вильям. — Ну, может, ещё потому, что люблю тебя.
Магнуссон любит этот момент с восьми лет: когда в бесцветных глазах Александры, словно первые ростки после зимы, пробиваются чувства. Иногда, когда он всё теряет, когда ярость заполоняет нутро и он готов рвать мир на клочки, Вильям смотрит в эти глаза, и всё встаёт на места.
Его константа.
— Не смотри на меня так, — просит или требует Александра.
— Как?
«Как Крис».
— Как будто ты смотришься на мне гораздо лучше, чем это платье.
Ольсен вдруг тихо смеётся, увидев выражение его лица, но некоторые ученики оглядываются, уверенные, что пропустили какую-то шутку. А Александра думает, что, должно быть, дома ей придётся поплатиться за эти слова.
— Ты выглядишь очень голодным, — дразнит Александра и проходит дальше, бросая: — Пойдём, а то я слышала, что мужчины на голодный желудок становятся очень агрессивными.
Вильям подходит к ней сзади почти вплотную и шепчет:
— Если ты думаешь, что я сдержусь из-за людей вокруг, то сильно ошибаешься.
По коже Александры бегут мурашки.
«Может быть, я надеюсь, что ты не сдержишься».
Александра ощущает себя слишком раскованной и свободной; эти черты ей не присущи, обычно за них в их компании отвечает… Крис. Жар, поднимающийся внутри неё, пропадает, словно на девушку вылили ушат воды.
Кристофер продолжает её раздражать, даже отсутствуя.
Вильям здоровается с остальными Пенетраторами, и Александра им улыбается — вежливо, но довольно холодно. Некоторые из них до сих пор улюлюкают, когда Вильям ведёт её дальше, за отдельный столик.
Девушкам не место за столом Пенетраторов, а Вильям… слишком Вильям, чтобы её оставить.
— Можешь сесть с ними, если хочешь, — предлагает Александра, хотя прежде ничего подобного никогда не предлагала. Как-то само собой разумелось, что они всегда сидели вместе — они и Крис.
— Я собираюсь принести тебе еды, а потом мы продолжим тот интересный разговор.
Вильям опять отвлекает её от всех проблем, и это одна из причин, почему она его любит. Александра кивает, и парень отходит за обедом.
Где-то в этот момент должен появиться Крис, который спросит, под какую статью он подпал на сей раз. Но его нет, и Александра думает, какая статья могла бы светить ему за отсутствие.
— Привет.
Александра поднимает ясный, спокойный взгляд. Она не выражает удивления или каких-либо других эмоций, когда видит сияющую Мону.
— Привет.
— Хотела извиниться перед тобой. Мне не стоило распространять слухи, не имея доказательств.
«Тебе не стоило вообще открывать рот. Пользуйся им по другому назначению… ну там, поесть, например», — звучит в голове Александры голос Криса. Ольсен практически ненавидит его за то, что его здесь нет и он не может сказать что-нибудь в этом духе, пошлое и бьющее наотмашь, а потом улыбнуться.
Александра откидывает эти мысли прочь и говорит то, что и должна:
— Спасибо, что извинилась.
Мона выглядит такой нетерпеливо-счастливой, что Александре кажется, ту сейчас разорвёт. Это было бы неплохо: Ольсен не нравится это миловидное лицо.
— Нет, ты не поняла. Я хотела извиниться за тот случай. Но теперь у меня есть доказательства. И на сей раз я хотела бы услышать твои извинения за всю ложь.
Александра скорее ощущает, нежели видит взгляды, направленные на них. В воцарившейся тишине она отчётливо различает шаги Вильяма, и это позволяет ей сохранить невозмутимость.