Нас нет (СИ)

Вильям накидывает на плечи Александры свою кожаную куртку, но смысла в этом уже нет — платье девушки на девяносто процентов состоит из дождя и липнет к телу, вырисовывая каждый изгиб. Крис старается на неё не смотреть.

— Переоденься, — говорит Магнуссон Александре.

Она молча кивает, плечом оттискивает Криса и проходит дальше, в спальню. В голове словно перекати-поле, и Ольсен рада этой пустоте; рада, что может занять руки, вытаскивая из шкафа другое платье — штаны она не носит в принципе.

Что-то падает к её ногам.

Александра опускается и поднимает с пола толстовку — ту самую, которую одолжил ей Крис. Она пахнет стиральным порошком, но это всё равно его вещь, и смотреть на неё спокойно невозможно.

«Хорошо, что она осталась у меня, — так рассуждает рациональная часть Александры. — Нужно отдать Крису, чтобы он мог тоже переодеться в сухое».

И тут же девушка спорит сама с собой: «Но уже почти ночь. Он же не будет спать в толстовке».

Александра внутренне содрогается: «О чём это я? Крис поедет домой, он не останется тут на ночь», — но думать она может что угодно, а всё равно ведь знает, что никуда она ему уехать не позволит.

Сердце её наполняется необъяснимой уверенностью в происходящем. Она даже пытается подавить вину, когда запихивает толстовку в дальний угол шкафа, — туда же, где лежит толстовка с именем Вильяма, отнятая у Малин, — оглядывает полки с одеждой Вильяма и достаёт две пары брюк и футболок.

Положив их на кровать, Александра быстро переодевается сама и бросает мимолётный взгляд в зеркало. Это всклокоченная девушка с лихорадочно блестящими глазами кажется ей совсем чужой.

Александра приглаживает мокрые волосы, утирает не высохшие капли на лице, берёт одежду для парней и выходит из комнаты.

Она находит их сидящими на диване в полном молчании. Александра окидывает их изучающим взглядом, прежде чем сказать:

— Раздевайтесь.

Крис тут же вскидывает на неё взгляд, но пусть каждый атом Александры и отзывается на него, она заставляет себя подавить волнение и глухим, без эмоций голосом говорит:

— Не обольщайся, Шистад. Я должна удостовериться, что ваши рёбра не сломаны, потому что сама собираюсь их сломать.

Крис переводит взгляд на Вильяма, но тот не выражает никакого удивления. Магнуссон вообще ведёт себя странно — даже ничего не сказал, когда его девушка обняла не его.

Возможно, дело было в этой тихой силе, таящейся внутри Александры. Сейчас Кристофер не мог поверить, что ещё пятнадцать минут назад она стояла под дождём, дрожала и казалась такой маленькой и хрупкой. Вот о чём говорил Вильям, прося его быть с Алекс поосторожнее?

Вот, что это значит — «Александра психически нестабильна»?

Вильям боится, что у неё снова случится паническая атака из-за того, что он заставил её за него волноваться? Он чувствует за собой вину?

Крис не знает, почему ощущает злость; неверная мысль — «Какого чёрта он вообще постоянно заставляет её волноваться?» — вторгается в его мозг. Парень понимает, что их борьба с Якудзами — это то, от чего ни один из Пенетраторов не сможет отказаться, к тому же шанс того, что кто-то из них серьёзно пострадает, равняется одному из ста.

Это же не мафиозные разборки.

И всё же для Александры, очевидно, достаточно и этой крошечной вероятности.

— А одежду ты нам когда выдашь? — Крис всё ещё старается шутить, чтобы разрядить обстановку.

Александра не улыбается, но кажется уже не такой грозной.

— Как только ощупаю вас от и до.

— От и до? Как неприлично, Алекс.

Девушка бросает на него взгляд, который приводит его едва ли не в смятение:

— Засуди меня за это, — отвечает она.

Александра не удосуживается посмотреть на реакцию Криса и поворачивается к Вильяму. Какая-то тень злости, боли и глубокого сердечного чувства пробегает по её лицу.

Крис, наблюдающий за этим, ощущает, как изнутри у него поднимается нечто, что он пытается подавить в себе последние два месяца — с того момента, как увидел эту неприятную ему девушку такой, какой смог её полюбить.

Чувство это было вовсе не ревностью, — по крайней мере, не в том смысле, как её понимают другие. Эта девушка не могла принадлежать ему изначально, потому то, что теплилось внутри него, он не мог выказывать наружу.

Вильям снимает футболку привычным движением, и Крис думает, что это обыкновенная для него процедура после встречи с Якудзами. А потом эти двое, наверное, отправляются в спальню и…

Крис закрывает глаза, когда пальцы Александры касаются разбитой губы Вильяма. Он не открывает глаз до тех пор, пока по шороху не понимает, что друг наконец-то получил свой комплект одежды.

— Прими душ, — говорит Александра. — А потом я обработаю ссадины. Твоё счастье, что ничего не сломано.

«Наверное, обычно они принимают душ вместе», — нехотя думает Крис, и часть него — более эгоистичная — рада, что он здесь и сегодня этого не случится.

И тут же становится душно, когда Вильям уходит.

В тот момент, когда Александра опускается на диван рядом с Крисом, он готов попросить Вильяма вернуться и, не переодеваясь в сухую одежду, пойти домой, чтобы больше никогда не попадать в плен бесцветных глаз.