Нас нет (СИ)

— Засуди меня, — лениво отвечает Крис, толкая тележку вперёд. Александра шагает рядом, высматривая в супермаркете направление на отдел с алкоголем. — Зато я всегда знаю, какие девушки там бывают.

Ольсен приподнимает брови:

— Ну-ну. Назови хоть одно имя.

Шистад морщит лоб и задумывается. Александра подавляет желание улыбнуться.

— Ты, — наконец восклицает он, довольный собой донельзя: — Александра Ольсен.

— Впечатляет.

Крис улыбается, из-за чего от уголков его глаз разбегаются морщинки. Когда так происходит, Александра знает, что улыбка искренняя. В такие моменты парень выглядит как шкодливый ребёнок, и кажется ей почти милым.

Милым?

Александра хмурится и переводит взгляд в сторону, делая вид, что осматривает товары. Крис Шистад не может быть милым. Разве что — иногда — очаровательным…

Не находись они в общественном месте, Александра бы хорошенько помотала головой, чтобы избавиться от этих мыслей раз и навсегда.

Откуда вообще они взялись?

Крис ей даже никогда не нравился. Да, другом для Вильяма он был отличным и присматривал за ней по наводке Магнуссона, — «и не только поэтому», — но в остальном представал перед миром тем ещё засранцем.

И всё-таки… Всё-таки отчего-то, когда она теперь на него смотрела, то видела, как он молча завязывает рукава своей толстовки на её талии, протягивает обезболивающее и защищает перед Моной. Александра ощущала слабость и какую-то потребность в том, чтобы вернуть ему эту заботу.

Александра вспоминает даже то, как резко он замолчал, когда понял, что его звонок напугал её своей неожиданностью.

Девушка не понимает почему, но сейчас, когда Крис улыбается, ей не хочется оскалиться в ответ и начать обыденную для них перепалку; сегодня его улыбка её смущает, и почему-то ей за это стыдно.

Александра поднимает голову, смахивает с плеча русую прядь волос и сухо просит:

— Перестань улыбаться.

— Почему? — Крис, естественно, не слушает. Напротив — начинает улыбаться ещё шире, и Александра снова слышит, как бьётся её сердце.

— Выглядишь как клоун.

Ольсен ускоряет шаг, надеясь избавиться от этого странного ощущения. Сравнила его со шкодливым ребёнком, а сама — ничем не лучше.

Крис ставит одну ногу на тележку, отталкивается другой от пола и догоняет девушку. Возле своей спины она слышит его голос, негромкий, едва ли не интимный:

— Не знал, что клоуны нынче такие сексуальные.

Александра резко разворачивается и сталкивается с ним. Тележка, с которой он успел спрыгнуть, продолжает ехать и задевает девушку. Ольсен спотыкается на ровном месте, и Крис удерживает её за запястье.

Под его пальцами неистово бьётся её пульс, и Александра ощущает, как поднимается температура. Она смотрит на Шистада с выражением, которое редко можно застать на её лице, — выражение, означающее, что её застали врасплох.

Крис видит, как глаза Александры, не имеющие никакого определённого цвета, темнеют, и какая-то трогательность прорисовывается в чертах её лица.

Тележка медленно едет дальше, и двое замечают это, только когда она едва не наезжает на мужчину, что тут же объявляет это отборным трёхэтажным матом.

Александра дёргает на себя руку, но Крис держит так крепко, что она лишь пошатывается и оказывается к нему ещё ближе. Ольсен осознаёт, что у него карие глаза, — раньше ей не было до этого дела.

— Крис, ты… ты можешь отпустить меня.

Шистад вперивается в неё взглядом, который она всей душой ненавидит, — изучающим и вовсе не нахальным. Александра и себя ненавидит за то, что взгляд этот что-то в ней пробуждает, заставляет волноваться, пускает по телу мурашки.

Она снова дёргает рукой, и на этот раз у неё получается освободиться. Запястья, где ещё секунду назад были пальцы Криса, касается холод.

— Какого чёрта ты делаешь? — спрашивает Ольсен.

Крис моргает, и задумчивое, сосредоточенное выражение его лица меняется на привычную улыбчивую гримасу:

— А ты, оказывается, неуклюжая.

— Это ты с тележкой управиться не можешь. Как ты за руль вообще садишься? — огрызается Александра.

— А как же статья за оскорбление твоих чувств? — притворно удивляется Шистад. — Мы что, даже не поспорим? Ну же, Алекс, скажи, что я подпал под какую-то статью. Мне нравится, когда ты так делаешь. Это придаёт пикантности нашим отношениям.

На языке у Александры вертится что-то о том, что нет у них никаких отношений, но она решает, что глупо останавливать на этом внимание. Крис просто шутит. Крис всегда лишь шутит, а она принимает всё всерьёз.

— Ага, это, и то, что вся школа до сих пор считает, что мы спим вместе.

Ольсен произносит это как бы невзначай, однако во рту вдруг становится сухо после этих слов.

Крис смотрит на неё так, словно они незнакомы, и вдруг начинает смеяться:

— Надо же, ты поддержала мою шутку. И поехала со мной по магазинам, не пообещав при этом засудить за поощрение рабского труда. Спасибо, кстати.