Нас больше нет

– Кажется, молодой человек стремится первым докопаться до сути, – съязвил Рябушев. – Похвально. Ну что же, начну, как говорится, от печки. Вам прекрасно известно, что мы с самой Катастрофы наблюдаем за вами, однако до недавних пор мы не вмешивались в ваши суетные делишки. Товарищ Рыбаков с самых первых дней подписал со мной договор о сотрудничестве и оказался верен до конца. Я оценил ваше рвение, Олег. Но и мы не остались в долгу. Пару лет назад в городе завелась зараза, на коре деревьев стали появляться грибы, распространяющие ядовитые споры. Вам они были известны как тени, блуждающие в лесу. За короткий срок это стало настоящей чумой, проникающая способность у этих спор высока. Пострадавшему грозит передозировка в течение нескольких минут, галлюцинации и быстрая смерть. Товарищ Рыбаков попросил меня о помощи. Мы провели исследования, и стало понятно, что не позднее конца декабря яд проникнет в бункер. Его не смогут остановить ни вентиляция, ни фильтры, спасения от него нет. За двадцать послевоенных лет лес слишком близко подступил к территории «Метровагонмаша». Наши расчеты оправдались. Вчера разведчики доложили, что убежище непригодно для жизни. Скажите спасибо, что мы успели спасти хотя бы часть людей. Остальные погибли. Потери – семнадцать женщин, пятеро детей, трое разведчиков. Нам удалось доставить в наш бункер сорок восемь взрослых мужчин, тридцать шесть женщин и двадцать четыре ребенка до шестнадцати лет. Также во время диверсии, которую совершил Евгений Коровин, бежали из убежища и погибли восемнадцать человек, включая ребенка. Двое остались в живых – сам зачинщик побега и его помощник Сергей. Как видите, Евгения взяла под свою ответственность товарищ Алексеева, его приспешник сейчас ожидает приговора в камере. Итого, из обоих убежищ спаслись сто тринадцать человек, включая двух начальников, двух диверсантов и Марину Александровну.

Олег Семенович глухо застонал, вздрагивая всем телом.

– Почему вы не спасли остальных? Вы ведь могли, успели бы, – лепетал он.

– Женщины, погибшие в убежище, были отбракованным генетическим материалом, – безжалостно и по казенному сухо припечатал полковник. – Мы оставили там только больных и дефективных, с видимыми отклонениями от нормы. Пятеро детей также не имели шансов на выживание. Наша первая и важнейшая цель – сохранить существование человека как вида, и тянуть заведомо обреченных людей наш бункер не может себе позволить.

– Они не были уродами, просто болели, мы могли их вылечить, – всхлипывал толстяк, шумно выдыхая воздух. – Дети, хоть и родились инвалидами, все же были живыми существами! Я верил вам, Андрей, я доверял вам! Где остальные? Почему мне не позволяют увидеть моих подчиненных?

– Вам придется подождать, – ответил Рябушев. – Моим людям необходимо провести… э… сортировку.

– Что это значит? – жалобно простонал Олег.

– Увидите позже. Теперь о вас, Егор Михайлович. Вы оказались куда менее сговорчивым. Я несколько раз предлагал вам сотрудничество, но автоконструкторы отказывались от помощи и поддержки. Вы уже в курсе, что я подослал в убежище Марину Александровну, и она мастерски осуществила мои планы. Однако она была не одна, конечно же, в вашем бункере был шпион, который во всем помогал Алексеевой. Вы столько лет прожили бок о бок с этим человеком, но так и не разгадали его, – полковник выдержал театральную паузу.

У Коровина-старшего сдали нервы.

– Кто?! – рявкнул он, вскакивая со своего места. Часовой среагировал мгновенно, заставил пленника сесть обратно, держа его на прицеле.

– Пожалуйста, давайте без эксцессов, – впервые за всю беседу Марина подала голос.

– Кто? – уже тише спросил мужчина.

– Обещайте, что останетесь на своем месте и не будете кричать и бросаться на людей, – сдержанно попросила Алексеева. Егор кивнул, но было видно, каких усилий ему стоит владеть собой. Женщина что-то негромко сказала караульному, тот встал у стены, за спинами отца и сына. Дверь в кабинет открылась, вошла короткостриженая женщина в военной форме.

Начальник погибшего бункера автоконструкторов вскрикнул и схватился за сердце. Перед ним стояла Светлана.

– Позвольте представить моего лучшего агента и по совместительству – мою женщину, – сказал полковник.

Егор побледнел до синевы, дернул воротник рубашки, задыхаясь.

– Вашу? – с усилием выговорил он.