Нас больше нет

Парень залпом опрокинул стакан, закашлялся.

– Знаешь, алкоголь помогает легче переживать беды, – усмехнулась Алексеева. – Плохо, что в бункере в Раменках его не было, может, все было бы иначе.

– Побег тоже придумала ты? – тихо спросил Женя, заранее не желая слышать ответ.

– Все, что было после моей беседы с Андреем Сергеевичем, придумала я.

– Но часовые, школа, болото… – обескураженно шептал парень, не веря самому себе.

– С болотом получилась накладка. Полковник не знал, что происходит в этой части города. Но знаешь, я пожертвовала руками, кстати, до сих пор болят, но завоевала твое доверие. Ну и, пожалуй, моя истерика в здании школы. Не сдержалась. И все это сыграло мне на руку. Ты мне поверил. А дальше можно было вертеть тобой, как угодно. Сломанный, несчастный мальчик. Знаешь, я была честна с тобой в какой-то момент, искренне сочувствовала тебе, старалась помочь в меру сил. Мне жаль, что именно ты стал жертвой и марионеткой в этом спектакле. Пожалуй, в спятившем мире ты оказался настоящим человеком. И ты куда лучше меня, лучше Андрея и своего отца – добрый, невинный парень, которому просто не повезло.

Марина тяжело вздохнула. Женя поднял глаза, полные невыносимой муки.

– Нет. Прошу, скажи, что все не так… – с усилием проговорил он.

– Увы, – женщина дернула плечами. Было видно, что ее тяготил этот разговор.

– Но побег…

– Ты не заметил, что в истории слишком много нестыковок? Издержки спешно придуманного плана. Открытая дверь в камеру, караул без сознания – и тут я, супергероиня, уложившая в одиночку трех взрослых мужиков и выбравшаяся из запертой комнаты? – Алексеева горько улыбнулась.

– Нет… – как заведенный повторял парень.

– Полковник сломал тебя. Унизил, измучил, лишил способности критически мыслить. Ты поверил мне. А дальше… Дальше оставалось только подталкивать тебя в нужном направлении. Когда тебя обвинили в поджоге, ты едва не сорвался. Если бы не мой разговор с Егором Михайловичем, он бы поверил тебе. Но я была убедительна. Знаешь, вся моя жизнь была посвящена оттачиванию мастерства виртуозной лжи. И, пожалуй, я даже в какой-то мере горжусь собой, так красиво врать – это уже искусство. Мне очень жаль, что твой отец настолько не любит тебя, что готов был поверить посторонней женщине, а не своему собственному сыну, – печально сказала Марина.

– Ты… Ты – дрянь. Сволочь! – сквозь зубы выдавил Женя.

– Пусть так. Часовые у дверей были в курсе, – спокойно продолжала Алексеева. – Рябушев их предупредил. Когда мы выходили, они лежали лицом в пол и старательно играли свою роль. Полковник сам открыл камеру. Нас сопровождали до школы, гудок был условным сигналом, что мы в безопасности, Андрей Сергеевич выставил охрану. Ты не зря испугался, потом я покажу тебе кое-что, что лучше бы никогда не видеть. Но пока что – о нас с тобой. Мы добрались до бункера. Кстати, я и правда не знала, что за тени бродят в лесу. Теперь я в курсе. Это действительно споры грибов, растущих на стволах деревьев. Им не страшен холод и снег, они живучи, как тараканы. В них содержится наркотическое вещество, наподобие лизергиновой кислоты, оно вызывает галлюцинации, а концентрация такова, что спустя пару минут человек умирает от передоза. На меня эта гадость не действует, а на тебя – за милую душу. Проникающая способность потрясающая. Резина химзащиты разъедается моментально, образуется микротрещина, вещество впитывается в кожу за доли секунды. Тебе повезло, я успела вытащить тебя раньше. Ты был нужен мне как пропуск в бункер. А дальше план приходилось сочинять буквально на коленке. Я была уверена, что Егор согласится уйти в убежище «Метровагонмаша», но тут подоспела гуманитарная помощь. Пришлось отдать их главному записку для Олега Семеновича и искать иной путь, благо Андрей оказался достаточно предусмотрителен, чтобы написать ее на случай форс-мажора. Тогда я решила поджечь бункер.

Каждое слово падало камнем, Жене казалось, что он видит кошмарный сон. Так не может быть. Это неправда. Это все ложь! Марина вновь наполнила стаканы и продолжала говорить. Юноше хотелось зажать уши, не слышать, не знать, но сил к сопротивлению не было.