Написано кровью моего сердца

— А если не успеют? Шансы есть? — спросил он, желая приободрить Клэр, хотя мурашки по телу побежали еще сильнее.

— Да, но их не очень много. — Она шумно сглотнула. — Его может убить шок от ампутации, да и риск заражения тоже высок.

Джейми встал, подошел к Клэр и обнял ее за плечи — нежно, но крепко, ощутив ее кости — они так же близко к поверхности, как и ее чувства.

— Если шанс есть, надо попробовать, саксоночка.

— Ты прав, — пробормотала она в ответ. По ее телу прошла дрожь, несмотря на духоту в комнате. — Да поможет мне Бог.

— Он поможет, — прошептал Джейми, заключая ее в объятия. — И я тоже.

* * *

Я стояла не в том месте. От понимания происходящего не становилось легче.

Опытный хирург — всегда потенциальный убийца, и важная часть практики заключается в принятии этого факта. Намерения его благородны (по крайней мере, врач надеется, что это так), но он жестоко вторгается в чужое тело, а чтобы все прошло успешно, надо быть безжалостным. Иногда больные умирают от манипуляций, и, зная это… хирург все равно делает операцию.

Хотя в комнате стояла невероятная духота, я попросила принести еще свечей. Среди влажности и испаряющегося пота мерцание канделябра наполнило помещение нежной, романтичной атмосферой, которая уместна, скорее, на вечере с вином, флиртом и танцами.

Вино подождет, а вот танцы со смертью — привычная часть жизни любого хирурга. Проблема заключалась в том, что я забыла танцевальные па и начала заигрывать с паникой.

Я наклонилась проверить пульс и дыхание Тенча. Он дышал неглубоко, но быстро. Нехватка кислорода, сильная потеря крови… У меня самой что-то сжало в груди, голова закружилась, сердце бешено застучало.

— Саксоночка. — Опираясь рукой на столбик кровати, я повернулась и увидела, что Джейми мрачно смотрит на меня. — Ты в порядке?

— Да, — не очень убедительно ответила я и покачала головой, чтобы выбросить из нее все лишнее. Джейми подошел ближе и накрыл мою руку своей. От прикосновения его большой и уверенной ладони стало легче.

— Ты никак не поможешь ему, дорогая, если свалишься в обморок посреди операции, — тихо заметил он.

— Я не упаду в обморок, — возразила я раздраженно — сказывалась тревога. — Я просто… я… я в порядке.

Джейми убрал руку, внимательно вгляделся в мое лицо и, мрачно кивнув, отошел в сторону.

Я не собиралась падать в обморок. Точнее, надеялась, что не упаду. Запертая с измученным Тенчем в тесной жаркой комнате, пропахшей кровью, дегтем и опием, я просто не могла себе этого позволить. Никаких обмороков.

Прибежала Пегги с несколькими большими ножами в руках, за ней следовал слуга.

— Какой-нибудь из этих подойдет? — Она сложила бряцающую кучку у изножья кровати и сделала шаг назад, с беспокойством глядя на бледное, обмякшее лицо кузена.

— Наверняка. — Я осторожно достала два более-менее пригодных ножа: один разделочный, острый на вид, второй — большой и тяжелый, для резки овощей. Вспомнив, каково это — резать сухожилия, я выбрала еще и закругленный ножик с наточенным посеребренным лезвием.

— Вы сами разделываете мясо? Если у вас есть что-то вроде пилы для костей…

Слуга побледнел, насколько вообще способен бледнеть чернокожий, и вышел из комнаты — видимо, отправился за нужной пилой.

— Кипяток? — спросила я, подняв брови.

— Крисси скоро принесет, — заверила Пегги. Она тревожно облизала губы и попыталась спросить: — А вы… — Девушка не договорила, хотя вопрос и так был ясен: «А вы знаете, что делаете?»

Я знала, в этом-то и проблема. Я слишком хорошо знала, что собираюсь делать — во всех смыслах.

— Все будет хорошо, — обнадежила ее я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Так, иглы и нитки у нас есть. Можете взять самую большую — ковровую иглу — и вдеть в нее нитку? И в несколько маленьких на всякий случай. — На тот случай, если я успею зафиксировать и перевязать сосуды. Скорее всего, их придется прижигать — прямо по свежей культе, — чтобы остановить кровотечение, ведь Тенчу нельзя терять еще больше крови.

Мне надо было остаться одной в собственной голове, мысленно отправиться в тихое место. Место, откуда я смогу все видеть, чувствовать во всех деталях тело под моими руками, но не быть этим телом.

Сейчас я отрежу ногу Тенча Бледсоу, отрежу, как куриную лапку. Избавлюсь от его костей и плоти. Прижгу культю. Я нутром ощущала его страх.

Бенедикт Арнольд принес охапку дров и серебряный столовый нож — инструмент для прижигания, который понадобится, если времени зашивать не останется. Он сложил дрова в камин, а старший слуга начал ворошить их, чтобы разгорелись.

Я на мгновение закрыла глаза и постаралась не дышать через нос — иначе задергался бы свет от канделябра. Денни Хантер оперировал меня при свечах; я поглядывала на него сквозь ресницы — на большее не хватало сил, от шести свечей исходило чистое горячее пламя, а рядом с ними нагревался прижигатель.

Кто-то коснулся моей талии, и я, резко вздохнув, оперлась на Джейми.

— В чем дело, a nighean? — прошептал он.